– Следующим на повестке дня была межшкольная встреча, но мы перенесли дату на следующий месяц, потому что Алексей уезжал на Гавайи…
Брук сказала это так тихо, как будто разговаривала сама с собой. Я жестом попросила ее говорить громче, и она заговорила чуть громче, слегка улыбаясь:
– Миссис Харисон согласилась сделать презентацию для девятиклассников о том, как внести свой вклад в безопасность школы. У кого-нибудь есть предположения, какие темы можно затронуть?
Финн прокашлялся.
– Я подумал, что мы могли бы попытаться использовать это как возможность пополнить наш клуб, – сказал он серьезным тоном, который не совсем соответствовал блеску в его глазах. – Я представляю нас в блестках и перьях, хореографию, может быть, лазерное освещение, если мы преуспеем в продаже выпечки, и всякое такое. В конце концов, если членство не увеличится на двести процентов, вы можете посадить меня в одиночную камеру.
Мистер Эллиот подпрыгнул.
– Финн, еще раз повторяю, мы не секта, чтобы заниматься вербовкой.
– Но, сэр, подумайте о детях. О нас. Мы же дети. Мы хотим иметь больше друзей.
– В следующий раз произнеси это более жутко, Финн, – сказала я, и Джез фыркнула, смахивая волосы назад.
– Кто-нибудь знает ЛГБТ-кумиров? – Финн отодвинулся. – Я думаю, что появление знаменитости произведет ошеломляющее впечатление.
– А я считаюсь? – спросил мистер Эллиот.
– При всем уважении, сэр, это чертовски сложный вопрос. – Брук должна была немедленно вмешаться, чтобы вернуться к вопросу. Но она напряженно сидела, то и дело поднимая руку с колен, и теряла самообладание.
Рейна закатила глаза, вздохнула и, положа ногу на ногу, провела руками по бежевым брюкам для верховой езды. У нее было грубое лицо с тонкими губами и широким подбородком, и ее внешность казалась еще мужественнее, когда она собирала свои волосы цвета полевой мыши в зализанный конский хвост. И сегодня я была удивлена, что ее узкие глаза не превратили Финна в горгулью. Наконец, она сдалась.
– Хорошо, Финн, спасибо, – твердо сказала она. – Лили, назови тему.
Лили моргнула своими большими зелеными глазами и сильно покраснела от того, что ее поставили в неловкое положение.
– Э-э-м… более суровые наказания за использование терминологии сексуальных и гендерных меньшинств в качестве оскорбления?
– Потрясающе, – сказала Рейна и наставила пистолетом пальцы на Брук. – Брук, запиши это.
Я ощетинилась, пока Брук строчила заметки. Рейна же понимала, что это не школьный совет? Но она продолжила:
– Алексей? Ты что думаешь?
– Мы можем потратить несколько минут на местоимения и как важно правильно их использовать? – спросил он.
– Супер, обожаю это. Джез?
Мой телефон завибрировал в кармане юбки – любезно пришитом Эйнсли после покупки, – и я вытащила его, чтобы мельком просмотреть. Это был Броэм.
Увидимся позже?
Чувство страха поглотило меня и сжало грудь. После того, какой стресс я перенесла вчера, проворочавшись всю ночь без сна, мне наконец удалось отбросить мысли о Броэме и его угрозах, сосредоточившись на школе и нормальной жизни. Теперь все это обрушилось. Я отправила быстрый ответ.
Да. В 3:45.
Сама того не осознавая, я слегка оперлась на руку Брук, ища поддержки. Она не прижалась ко мне в ответ, но и не отодвинулась.
И пока собрание во главе с Рейной продолжалось, она время от времени отдавала приказы Брук. Мистер Эллиот несколько раз оглядывался на Брук, чтобы посмотреть, не расстроена ли она, но не стал вмешиваться. Он этого не делал, пока ситуация не выходила из-под контроля.
Несколько раз я порывалась высказаться, но мне не хватило смелости начать спорить с Рейной на глазах у всех. Хотя это не помешало мне злиться, негодуя за Брук во время собрания. Наконец, прозвенел звонок, и все отправились обратно на занятия. Как лидер Брук должна была задержаться и расставить все стулья по местам. Интересно, что Рейна не взяла на себя выполнение этой задачи.
Как только класс опустел, Брук перестала скрывать свое негодование.
– Ты видела это? – спросила она, откидываясь на спинку стула и обиженно складывая руки.
– Попытка переворота Рейны? Да, не слишком она деликатна.
С презрением Брук покачала головой.
– Она думает, что раз она президент школьного совета, то имеет власть над всеми в любой ситуации. А потом что? Будет судить футбольные матчи?
– У нее всегда была завышенная самооценка, – сказала я. – Ты привлекаешь всеобщее внимание, потому что они любят и уважают тебя. Ты не должна бороться за это.