– Полагаю, кто-то тоже.
– Платит по счетам. Кстати, Брук только что подъехала.
Я захлопнула ноутбук и вскочила, чтобы нанести духи. Эйнсли покачала головой.
– Я никогда не видела, чтобы ты двигалась так быстро.
– Заткнись.
Мы спустились в гостиную в тот момент, когда мама открыла входную дверь и поздоровалась с Брук, что означало, у меня было по крайней мере пятнадцать секунд, чтобы подготовиться, пока они обнимались и мама спрашивала о каждом члене семьи Брук.
Я прыгнула на диван, спихнув на пол несколько декоративных подушек, и устроилась так, будто отдыхала тут целую вечность и вдруг приехала Брук, в которой я нисколько не заинтересована.
– Как моя прическа? – прошипела я Эйнсли.
Она окинула меня критическим взглядом, затем протянула руки, чтобы взъерошить мои волосы. Одобрительно кивнув, она плюхнулась рядом со мной и достала телефон – как раз вовремя, – завершая картину полной беззаботности, когда появилась Брук.
Все в моей груди сжалось. Как будто я проглотила сердце, застрявшее где-то в горле.
Бесшумно ступая по ковру, Брук вошла в гостиную. С тайным восторгом я заметила, что она была в школьной форме.
Форма состояла из блейзера темно-синего цвета с эмблемой школы на груди и белой рубашки на пуговицах. Все это требовалось покупать в специализированном магазине. Помимо этого, был еще свод правил, но они были не такими жесткими с точки зрения того, как мы их интерпретировали. Низ должен быть бежевым или цвета хаки. Что касается выбора брюк или юбок, мы могли купить их где угодно. Мальчикам приходилось носить галстуки, но цвет и стиль галстука оставались на их усмотрение – разрешалось все, за исключением ярких или несоответствующих принтов. Последнее правило было добавлено, когда я училась в десятом классе – тогда у Финна забрали его галстук с листьями марихуаны.
Итак, мы пришли к компромиссу, который остановил бунт учеников. Форма – чтобы большинство родителей и учителей остались довольны, свобода самовыражения – чтобы мы не чувствовали себя запертыми в британской школе-интернате, где индивидуальность запрещалась.
Кажется, что я жаловалась на форму, но это совсем не так. Как я могла жаловаться, когда Брук так потрясающе выглядела в ней? С ее стройными ногами, подчеркнутыми легкой юбкой и черными колготками, золотым медальоном, болтающимся под застегнутым воротником, и прямыми темными волосами, ниспадающими на плечи блейзера, Брук была чертовски хороша. Я была почти уверена, что до самой смерти при виде девчачьей униформы Сан-Деодата в моем животе будут порхать бабочки. И все из-за того, как форма сидела на Брук Аманде Нгуен.
– Привет, – сказала Брук, сев на колени в центре комнаты. Она бросила на ковер холщовую сумку, с которой пришла, и оттуда посыпались десятки пакетиков и тюбиков.
Одним из преимуществ дружбы с Брук – кроме того, что она привносила свет и радость в мою жизнь каждый день, – была ее работа продавцом в торговом центре.
Это была самая крутая работа, которую только мог иметь подросток, не считая, конечно же, мою, которая очевидно круче. В свои смены она разговаривала с людьми о макияже, рекомендуя различные продукты и пробуя новинки. И самое крутое – у нее была скидка для персонала и она могла брать себе любые пробники, какие захочет. Что означало, я получала более чем справедливое количество бесплатных средств для макияжа.
С радостным визгом Эйнсли спрыгнула с дивана и схватила пакетик прежде, чем я успела что-то выбрать.
– О, да, да, да, я так ждала, чтобы попробовать его, – сказала она.
– Ну, я так понимаю, ты собираешься это забрать, – заметила я, делая вид, что расстроилась. – Привет, Брук.
Мы встретились взглядом, и она широко улыбнулась.
– Ну привет. Я принесла подарки.
К счастью, мне удалось удержаться от того, чтобы не выпалить, что ее присутствие в моем доме и было настоящим подарком. Вместо этого я сохранила с ней визуальный контакт настолько долго, насколько это требовалось, – она, к сожалению, отвела взгляд прежде, чем между нами был достигнут особый момент, – и заговорила обычным тоном, но не так, чтобы показаться отстраненной:
– Как поживает эссе?
Брук сморщилась.
– Я кое-что набросала. И я ждала твоих записей.
– У тебя еще куча времени до следующей недели.
– Знаю, знаю, но мне потребуется вечность, чтобы написать его. Я не такая быстрая, как ты.
– И почему ты тогда здесь? – поддразнивала я ее.
– Потому что с тобой намного веселее, чем писать эссе.
Я покачала головой, притворившись расстроенной, но, возможно, выражение моего восторженного лица выдало меня. На секунду она окинула меня многозначительным взглядом. Конечно, это могла быть платоническая любовь, но также и намек. Начало. Я бы предпочла быть рядом с тобой. С тобой весело. Я бы пожертвовала хорошей оценкой ради лишнего часа, проведенного с тобой.