Влечение, которое я чувствую последние три месяца, шесть дней и шесть часов, было лишь фантазией.
Очевидно, это не то, в чем я когда-либо признаюсь кому-нибудь вслух.
Каждый раз, когда я брала вибратор, я представляла его удивительное тело.
Из-за дождя, каскадом струящего на меня, я останавливаюсь и вздыхаю, не зная, как справиться с обескураживающим открытием того, что мы только что встретились вновь.
В реальной жизни он выглядит еще горячее, чем в моих мечтах. Сексуальные татуировки, извивающиеся вниз по руке и груди, придают ему устрашающий вид. Есть размытая грань между мечтами о каком-то фантастическом парне с быстрым автомобилем и грязным ртом, и кошмарным парнем, который думает, что каждая женщина в мире трясется из-за него. До сих пор, мне, вроде как, удавалось отталкивать последнего, где-то на задворках моего разума. Больше нет.
С мечтой я могу справиться.
С кошмаром… не особо.
Так как он очень горяч в реальной жизни, то он, безусловно, не сделан из сахара и блеска.
Вдалеке, бледные огни моей машины напоминают мне, что помешательство на даже-не-знаю-его-имя, не является сейчас приоритетом. Мэнди и мне нужно найти жилье на ночь… в течение 3-х часов, до того, как мистер Горячий парень вышвырнет нас.
Мэнди должна была включить свет, или, возможно, он был включен всё это время.
Я не могу вспомнить, из-за ледяного ветра, который пронизывал мою одежду.
Ужесточив хватку вокруг моего зонта, и защищая глаза от грязи, летящей по воздуху, я бросаюсь к машине. Пару раз ветер откидывает меня, и я чуть не падаю, но, в конце концов, добираюсь до нее. В тот момент, когда Мэнди замечает меня, она открывает дверь.
— Боже, Ава. Я думала, ты никогда не вернешься! — она кричит из-за завывания ветра, когда пересекает расстояние между нами. Когда она взглянула мне в глаза, выражение её лица мгновенно изменилось.
— Ты не нашла никого, не так ли? Боже, я знала это. Мы окажемся в ловушке в шторм.
Я качаю головой.
— Нет, я нашла кое-кого, все в порядке.
Ты смогла? — ее лицо расслабляется, а потом она обнимает меня, выпуская наружу смех облегчения. — Я так волновалась за тебя. Где он? Я надеюсь, что он приведет помощь, потому что сумки слишком тяжелые для нас.
— Я очень сомневаюсь.
Ее руки падают.
— Почему? Он старый?
— Нет, он не старый. Он… — как я вообще могу описать его, чтобы Мэнди поняла?
Сексуальный. Высокомерный. Враждебный. И, вероятно, затворник.
— Что? — поторапливает Мэнди.
— Странный? — говорю я и выключаю свет. Прежде чем я успеваю остановить ее, Мэнди хватает чемодан из багажника. Я просто качаю головой и запираю машину. Нет смысла спорить с ней. Это проклятая штука тяжелая как ад, и тем более мокрая. Я могу либо помочь ей, либо впустую потратить несколько часов, наблюдая, как она тащит эту штуку за собой. Поэтому я всё же поднимаю его вместе с Мэнди, и тяну за собой.
— Пойдем. Он ждет, и я боюсь, что он может передумать.
Мэнди топнула ногой, заставляя меня посмотреть ей в лицо.
— Подожди. Что значит «странный»? Как топор в коридоре странный? Ты видела брызги крови? Ты учуяла запах гнили?
— Просто странный.
Я снова тяну ее за руку, но Мэнди встала, застыв на месте. Я никак не смогу заставить ее двигаться без ответа. Я вздыхаю. — Он не любит посетителей, но разрешил нам остаться в течение трех часов, пока шторм не закончится. Не ожидала, что он будет гостеприимным.
— Он, должно быть, очень одинок, живя здесь, поэтому не любит гостей, — говорит Мэнди и, наконец, движется с места.
— Хмм. Я рада, что она отвернулась от меня и не заметила мою гримасу. — Возможно, он не видел никого целую вечность.
Если бы только Мэнди знала правду.
После того, как я коротко рассказала Мэнди о том, как нашла ночлег у двухметрового парня с горячим телом — мы с ней направились прямиком на крыльцо. Мои руки болят от ее тяжелого чемодана. Блин, что за чертовщина там? Кирпичи?
— Ты могла бы оставить это в машине, — ною я в сотый раз.
— Ава, мы уже проходили это. Помнишь? — медленно проговорила Мэнди.
Да, видимо она не может оставить свою дорогущую сумку от Луи Виттон в моей старой машине, открытой на всеобщее обозрение.
Словно кто-то украл бы этот чемоданище, черт знает где.
Вероятно, она не может дождаться, когда пойдет дождь, чтобы обосноваться. Однажды она сказала: «…есть вещи, без которых я не могу прожить и несколько часов».