— Если хочешь, я ее убью—, — добавляет он.
— Ты не тронешь ее, — рычу я и снова ударил его.
Гвидо отшатнулся назад и упал на диван. — Что с тобой, черт возьми, не так? — бормочет он в подушку, которую прижимает к лицу. — И ты истекаешь кровью на моем ковре. Что, черт возьми, произошло?–
Да. Что за хернясо мной что-то не так? Я хватаю выброшенную футболку со спинки кресла, затем сажусь и начинаю обматывать ею предплечье. — Девушка порезала меня разбитой бутылкой вина–
Гвидо моргает, глядя на меня, на его лице написано замешательство. — Она обученный агент или что-то в этом роде?–
— Я так не думаю. Она просто застала меня врасплох.
— Рафаэль Де Санти. Застигнуты врасплох.–
— Да. — Я киваю, закрепляя импровизированную повязку на руке. — Знаем ли мы ее имя? Она потеряла сознание, поэтому у меня не было возможности спросить.
— Нет. Но я ее сфотографировал. Я провожу его через распознавание лиц и перекрестные ссылки на записи DMV штата Иллинойс и некоторые базы данных местных органов власти в Чикаго. Я посмотрю, есть ли у нас совпадение.
Гвидо поднимается с дивана и направляется к своему столу, отодвинутому в сторону и заваленному дерьмом. — И похоже, у нас есть совпадение. Она… ох, черт.
— Что это такое?–
Он смотрит на меня через экран своего ноутбука с немного безумным выражением в глазах. — Василиса Романовна Петрова. Она дочь Романа Петрова. Он с трудом сглатывает. — Мы похитили принцессу русской Братвы.
— Ты не говоришь. Я откидываюсь назад и перекидываю руку через спинку кресла. — Маленький мир.–
— Мы должны вернуть ее обратно. Прямо сейчас, черт возьми! Я звоню пилоту, чтобы он подготовил самолет.
Да, отправить ее домой было бы самым разумным поступком. Прошло почти двадцать четыре часа с тех пор, как Хэнк и Винни схватили ее на улице. Зная Петрова, он уже собрал своих людей и готов уничтожить того, кто виновен в исчезновении его дочери.
Мои мысли возвращаются к женщине, которую я оставил спать в своей постели. — Отложи телефон.
— Что?–
— Сейчас, Гвидо.
— Трахаться с Братвой — очень плохая идея. И я не говорю о том, чтобы попрощаться с потенциальными будущими рабочими местами. Даже если это была ошибка, Петрова нельзя урезонить, если она затронет кого-либо из его людей, не говоря уже о членах семьи. Сегодня вечером она улетает обратно в Чикаго.
— Я не отправлю ее обратно. Во всяком случае, пока нет.
Гвидо опускает камеру и недоверчиво смотрит на меня. — Ты с ума сошел? Что ты собираешься с ней делать?–
— Я еще не решил.
Глава 4
Солнце светит мне в лицо. Я чувствую его тепло. В воздухе витает слабый запах морской воды, смешанный с мужским ароматом. Странное жужжание неподалеку. Сверчки? Нет, этого не может быть. В Чикаго нет сверчков.
Звук шагов. Отступление.
— Мама? — Я бормочу в подушку. — Задерни чертовы шторы.
Еще шаги, но уже дальше. Неповторимый щелчок закрывающейся двери.
Я щурюсь и открываю глаза. Затем вскочите в постели, безумно оглядывая незнакомую комнату.
Стены цвета бледно-терракоты украшены лепниной и картинами, написанными маслом, изображающими средиземноморские пейзажи. Старая белая деревянная книжная полка, заполненная десятками томов в кожаных переплетах, занимает пространство между двумя открытыми балконными дверями. Длинные прозрачные шторы колышутся от утреннего ветерка.
Я слезаю с кровати и быстро оцениваю себя.
Мои ноги босы. Кто-то снял с меня кроссовки и носки, но я по-прежнему одет в тот же наряд, что и вчера: серые джинсы и рубашка большого размера, чертовски помятый от сна. А вот и мои запястья. Оба завернуты в марлю, прямо поверх моих ран от наручников.
В недоумении я сосредотачиваюсь на двух дверях на противоположной стене, гадая, куда они ведут. Когда я иду через комнату и мимо дивана, стоящего перед камином, мягкий плюшевый ковер щекочет подошвы моих ног. В этом месте мужская сущность в воздухе сильнее, но здесь есть и другой запах. Кофе. Я смотрю на низкий столик перед диваном. На нем стоит единственная чашка для эспрессо. Крошечная чашечка наполовину пуста, как будто тот, кто пил насыщенно-коричневый нектар, в спешке ушел. Каким бы небесным ни был этот аромат, мужской аромат остается. Кипарис и апельсин.
Меня охватывает паника. Кто-то был здесь, пока я спал.
— Я вижу, ты уже встал. Надеюсь, вам понравится ваше жилье.
Моя голова резко поднимается, глаза устремляются на вчерашнего блондина. Он снова в джинсах и ярко-зеленой футболке. Опираясь на дверной косяк, он держит тарелку, полную еды. У меня слюнки текут, просто глядя на это.