Моя прекрасная русская принцесса.
Я не спускаю с нее глаз, взрываясь ее гостеприимным теплом, проливая свое семя, но сохраняя свои секреты.
— Non ti lascerò mai andare, Василиса.
На небольшой сцене, установленной слева от главного входа, выступает струнный квартет. Однако вместо классической пьесы они представляют собой среднюю версию музыки из популярного фильма. По всему главному вестибюлю разбросаны высокие столы, задрапированные черной тканью, а центральные элементы составляют чайные свечи внутри крошечных аквариумов. Гости — это местные жители и частые посетители. Одетые в пух и прах, они толпятся возле столов, их никогда не пустые бокалы для коктейлей отражают свет свечей.
Десятки глаз следят за нами, пока мы продвигаемся дальше в пространство. В этом нет ничего необычного. Моя репутация всегда опережает меня, и мое лицо всегда привлекает любопытные взгляды. Но сегодня вечером все взгляды, кажется, прикованы к женщине, идущей рядом со мной.
Я должен был этого ожидать. Людей естественным образом тянет к чудесным вещам. И она настолько необыкновенно красива, что, как только на нее остановятся искушенные глаза, они с трудом отведут взгляд. Примитивные части нашего мозга просто не могут осознать, что что-то настолько потрясающе красивое может быть реальным. Это делает взгляды неизбежными.
И все же я не могу справиться с этим дерьмом. Я остро осознаю, что каждый мужчина смотрит на Василису, и мои пальцы чешутся вытащить пистолет и начать стрелять в этих ублюдков. Каждый. Каждый. Один. Прямо между глаз.
— Здесь много людей—, — комментирует Василиса рядом со мной. — Вас не беспокоит, что кто-нибудь может меня узнать и сообщить в Братву?
— Не особенно. Люди здесь знают, что не следует совать нос в мои дела, если, конечно, они не готовы столкнуться с последствиями.
— У меня есть отчетливое ощущение, что упомянутые последствия не будут включать работу с вашими брандмауэрами.
— Без их рук было бы трудно выполнить такую задачу—, — я смотрю на своего маленького хакера, — или голов.
— Рафаэль! — мужской голос перекрывает болтовню людей.
Я крепче хватаю Василису за талию и смотрю на источник. Назарио Бьяджи, сын младшего босса Калоджеро, протискивается сквозь стену гостей, направляясь в нашу сторону. Мы вместе ходили в школу, и до того, как я уехал из Сицилии, мы были лучшими друзьями. Назарио никогда не был посвящен в Семью, предпочитая карьеру строителя жизни мафии. Это единственная причина, по которой ему разрешено ступать на мою территорию.
— Я рад видеть тебя сегодня вечером—, — говорит он с ехидной улыбкой, приближаясь. — Особенно в такой прекрасной компании.
Взгляд Назарио прикован к Василисе, его глаза пожирают ее. Ярость и ревность, словно расплавленный чертов камень, кипящий прямо под поверхностью, взрываются в моей груди, пока я смотрю, как он протягивает к ней руку.
— Дотронься до нее, и я сверну тебе шею, — говорю я по-итальянски, затем притягиваю Василису ближе к себе и переключаюсь на английский. — Это Назарио Бьяджи. Один из моих деловых партнеров.
Глаза Назарио вспыхивают от удивления, но он быстро скрывает это и кокетливо ухмыляется. — Всегда приятно познакомиться с одним из Рафаэля. засахаренные удовольствия. У этой дамы есть имя?
Кровь окрашивает мое зрение, пока я пытаюсь совладать с непреодолимым желанием ударить его по лицу за то, что он посмел улыбнуться моей женщине. Назарио всегда флиртовал, но мне было плевать, когда он раньше глазел на мои связи или когда он сверкал им ухмылкой. Возможно, он богатый магнат строительной отрасли, но его богатство даже близко не сравнится с моим. Я мог бы купить все, что у него есть, в мгновение ока. Ни одна женщина никогда не бросит меня ради него. Кроме нее. Потому что, судя по всему, мои деньги ее нисколько не интересуют.
— Я рада познакомиться с вами, мистер Бьяджи—, — щебечет Василиса, ее слащавый тон пронзает меня прямо в сердце.
Он ей нравится. Конечно, она это делает. Женщины всегда по уши влюбляются в Назарио, и они бы это сделали, даже если бы в его имени не было ни цента. Полагаю, член-карандаш очень красивый. Зависть хватает меня когтями, разрывая мои внутренности на куски.
— Даму зовут Мишка, а я кислая, — с улыбкой продолжает Василиса. — И я был бы очень признателен, если бы ты перестал пялиться на мою грудь.
У меня кружится голова. — Ты глазел на декольте моей женщины? — рычу я, снова переключаясь на итальянский.
— Нет, совсем нет. Назарио делает шаг назад и откашливается. — Мой отец хотел, чтобы я передал послание. Около недели назад в Палермо были найдены мертвыми несколько бойцов Коза Ностры, у них отсутствовали языки. Папа был обеспокоен тем, что ты, возможно, имел к этому какое-то отношение.