— Ой? Он поделился своими опасениями с доном?
— Да. Калоджеро заверил его, что их убила банда из Трапани. Он наклоняет голову, глядя на меня с подозрением. — Значит, это все-таки не твоя работа?
— Я бы убил людей моего крестного отца только в том случае, если бы он нарушил условия нашего соглашения. Но дон никогда не пойдет против своего слова, не так ли?
— Конечно, нет. — Он кивает, и его голос становится ниже. — Но если что-нибудь подобное когда-нибудь произойдет, мой отец хотел бы узнать об этом первым.
— Ну, дайте знать младшему боссу, что я буду иметь это в виду. Я крепче хватаю Василису за талию и подхожу к стойке. — Пойдем выпьем.
— Мармеладный мишка? — спрашивает Рафаэль, когда мы подходим к бару.
— Похоже, подходящее название для глазной сладости. Я пожимаю плечами. — О чем была эта дискуссия? Это звучало довольно серьёзно.
— Назарио тонко сообщил мне, что мой крестный отец, похоже, теряет поддержку некоторых членов Коза Ностры.
— Они собираются отстранить его от власти?–
— Если он облажается, то да. Он передает мне напиток, поданный ему барменом.
— В мире Коза Ностры никогда не бывает недостатка в драме. Я делаю глоток напитка. — Виноградный сок? Действительно?–
— Я заметил, что алкоголь тебе не нравится. Он кладет руку мне на поясницу и ведет нас обратно к смешавшейся толпе.
Эта коктейльная вечеринка проходит в вестибюле старинного здания. Большое фойе имеет куполообразный потолок, украшенный замысловатыми нарисованными вручную сценами, изображающими пышные райские сады. Сложные детали повсюду — стены, колонны, инкрустация из цветного мрамора.
Мой взгляд скользит по кафельному полу с невероятной цветочной мозаикой, затем по богато украшенным окнам от пола до потолка и останавливается на лепном декоре и огромных старинных картинах.
— Не думаю, что я когда-либо был в таком красивом здании—, — шепчу я.
— Это был летний особняк дворянина семнадцатого века, который разбогател благодаря торговле шелком—, — говорит Рафаэль. — Он проиграл его в карточную игру, и за следующие четыреста лет собственность несколько раз переходила из рук в руки. Когда два года назад его выставили на продажу, он представлял собой практически руины. Полная реставрация заняла почти полтора года.
— Я не могу поверить, что они сохранили все по-прежнему. Даже настенные росписи?
— Это называется фрески. И да, они тоже были восстановлены.
Мой взгляд возвращается к нему. — Ты знаешь нового владельца?
— На самом деле неплохо. Беспринципный ублюдок этот. Но у него слабость к культурным реликвиям, — Рафаэль протягивает руку и касается моей щеки костяшками пальцев, — наследие. и. злющий маленький хакер, который продолжает отвергать его дары.
Музыканты переходят на более медленную мелодию, очень эмоциональную пьесу с ведущей скрипкой. Все прекрасно проводят время, но я лишь частично осознаю людей, которые движутся вокруг нас. Я полностью настроен на Рафаэля, пойманный в ловушку двойных зеленых лучей, которые, кажется, пронзают меня насквозь.
— Следует ли мне воспринимать это как комплимент? Когда меня называют слабостью, это не очень-то похоже на слабость, — шепчу я.
— Это зависит от вашего взгляда на такие вещи. Его рука скользит по моему подбородку. — Допустим, кто-то прямо сейчас открывает огонь. Вероятность этого высока, учитывая количество моих врагов. Если бы я был один, я бы просто взял пистолет и нейтрализовал угрозу. Если бы мне пришлось гнаться, я бы это сделал. Здесь не было бы ничего, что могло бы отвлечь меня от достижения этой цели.
— Но, поскольку вы сопровождали меня сегодня вечером, я бы отнесся к этому сценарию по-другому. Ваша безопасность превыше всего. Устранение злоумышленников имеет первостепенное значение, но только для обеспечения вашего благополучия. Преследовать их, если это означает оставить вас позади, менее важно. Это значит, Василиса, что ты мой высший приоритет, но и неоспоримая ответственность.
— Так зачем ты меня привёл, если я такая обуза? — Я задыхаюсь.
В уголках глаз Рафаэля появляются морщинки, а на его губах появляется легкая улыбка. Он наклоняется вперед и обнимает меня за талию, медленно прижимая меня к себе. Я хватаю его за плечи, чтобы поддержать, встревоженная тем фактом, что он несет весь мой вес только одной рукой. Но Рафаэля, похоже, это совершенно не беспокоит. Его глаза никогда не отрываются от меня, пока он поднимает стакан в другой руке и небрежно делает глоток.