Я подтягиваю сумку к себе и достаю две бархатные коробочки. На том, что побольше, находится теннисный браслет из белого золота, украшенный десятками бриллиантов настолько безупречной чистоты, что они отражают свет, как крошечные зеркала. Небольшая инкрустированная бриллиантами подвеска свисает с ослепительной чередующейся группы драгоценных камней на потрясающем ремешке. По форме напоминает ландыш. Я смотрю на свою грудь, где над декольте висит такой же кулон. Это единственный подарок от Рафаэля, который я сохранил и ношу.
Мои глаза щиплет. Я прижимаю пальцы к переносице и делаю глубокий вдох, прежде чем открыть вторую коробку. В комплект входит набор сережек в тон. Это не случайная покупка, а продуманный подарок, который мужчина подарил бы любимой женщине. Я изо всех сил пытаюсь проглотить комок, застрявший в горле. Как он мог? Вы не угрожаете убить семью того, кого любите. И вы не держите любимого человека в плену.
Осторожно складываю украшения обратно в сумку, вытираю слезы с глаз и направляюсь в гардеробную. Верхний свет включается, когда я отодвигаю дверь в сторону, освещая ряды пустых полок на левой стене, где лежала моя одежда. Я делаю три шестьдесят, растерянно оглядываясь по сторонам. Костюмы, рубашки и все остальное Рафаэля все еще здесь. Но кроме нижнего белья, носков и пушистого белого кардигана, всего остального у меня пропало!
— Этот придурок, — огрызаюсь я и тянусь к его рубашке. Но потом я передумал.
Он хочет играть грязно?
Игра началась.
— Какое чудесное утро—, — щебечу я, заходя на кухню и направляясь прямо к плите, где Ирма готовит яичницу. — Можно мне еще немного козьего сыра?–
— Да. конечно, — бормочет она, ее глаза широко раскрыты, как блюдца, когда она рассматривает мой наряд.
— Спасибо. — Я улыбаюсь и сажусь напротив Гвидо за стол для завтрака на высоте стойки. Его брови находятся на линии роста волос, а он смотрит на меня и великолепно имитирует рыбу, пытающуюся дышать.
— Мы здесь вводим новый дресс-код? — он спрашивает.
— Насколько я знаю, нет. Я беру кофейник и наливаю себе чашку. — Почему ты спрашиваешь?–
— Вчера я наткнулся на Рафаэля, проносившегося по дому в своем праздничном костюме. Он травмировал весь женский персонал. И сейчас. ты. — Он показывает чашкой в мою сторону.
— Твой брат конфисковал мою одежду. Снова. — Я пожимаю плечами и делаю большой глоток. — Мне приходилось работать с тем, что у меня было в наличии. Я не голая.
— Позволю себе не согласиться. — Он качает головой. — Я скажу Ирме, чтобы она опустила жалюзи.
— Почему?–
— Потому что садовники глазеют на тебя и пускают слюни. В конечном итоге они могут отрезать себе пальцы вместо ветвей розового куста.
— Я предпочитаю естественный свет.
Гвидо ставит кофе на стол и встает. — Я выхожу. Не хочу быть рядом, когда Рафаэль увидит тебя и потеряет самообладание.
— И почему Рафаэль потерял свое дерьмо? — Откуда-то позади меня доносится глубокий голос.
— Черт, — бормочет Гвидо.
Я хватаю нож и начинаю намазывать маслом бублик, который взял с блюда на столе.
— Доброе утро, Рафаэль, — говорю я, как будто мне все равно, и медленно поворачиваюсь на стуле.
Он стоит в дверях кухни, совершенно неподвижный, в течение мучительно затяжного момента. Единственная его часть, которая не окаменела, — это его глаза. Они сканируют мое тело, останавливаясь на прозрачном кружевном бюстгальтере, который практически ничего не скрывает, а затем продолжают путь вниз по моему обнаженному животу к маленькому треугольнику соответствующих белых стрингов. Я надела свой пушистый кардиган, но решила оставить его полностью расстегнутым.
— Все. Уйди, — приглушенным голосом говорит Рафаэль, снова переводя взгляд на мою грудь. — ВЕРНО. ЧЕРТА. СЕЙЧАС! — ревет он со следующим вздохом.
— Но я еще не закончил завтрак. Я невинно моргаю.
На его лице отражается явная ярость, когда он пересекает расстояние и останавливается прямо передо мной.
— Гвидо, — рычит он сквозь зубы, но его яростный взгляд сосредоточен на мне. — Если в ближайшие десять секунд в этом доме останется хоть один мужчина, я выпотрошу его на месте. В том числе и вы. УБИРАЙТЕСЬ!–
Я откусываю кусок бублика и наблюдаю, как Ирма и Гвидо проносятся мимо Рафаэля. После выхода они торопливо закрывают кухонную дверь, но это не заглушает безумные крики и звуки суматохи в других частях дома.
Рафаэль наклоняется вперед и хватается за стол по обе стороны от меня, запирая меня своим массивным телом и руками. Он выглядит настолько разозленным, что я не удивлюсь, если в любую секунду увижу, как из его ноздрей вырывается огонь. — Что. Черт возьми. Ты делаешь?