— Нет. И я подумала, может быть, ключ — это сама книга? Но я в этом не уверена. Я думаю…
Я вспоминаю рисунки, которые были в книге Вильгельмины «История тайных обществ». Исчезающий предмет. Стражи ночи. Башня. Я расшифровала их все, кроме одного — того, где изображалась комната с висящей на стене картиной.
— Ну? — подталкивает меня Картик.
Его рука блуждает по моей груди.
— Думаю, это может быть какое-то место.
Я тянусь губами к его губам. Он ложится на меня, и я радуюсь, ощущая его тяжесть. Его руки скользят по моему телу, а мои крепко обнимают его. Его язык осторожно пробирается между моими губами.
Раздается стук в дверь. Я в ужасе отталкиваю Картика.
— Занавески! — шепчу я.
Он прячется за тканью, а я быстро привожу себя в порядок и сажусь на кровати, держа в руке книгу.
— Входите, — откликаюсь я, и входит миссис Джонс. — Добрый вечер.
Я переворачиваю книгу, которую схватила вверх ногами. И чувствую, как щеки заливаются краской. А сердце колотится где-то в ушах.
— Вам пришла какая-то посылка, мисс.
— Посылка? В такой час?
— Да, мисс. Посыльный только что ее доставил.
Она подает мне коробку, завернутую в коричневую бумагу и небрежно перевязанную бечевкой. На пакете ничего не написано, к нему не приложена визитная карточка.
— Спасибо, — благодарю я. — Я, пожалуй, лягу спать. Я очень устала.
— Как пожелаете, мисс.
Дверь захлопывается с легким стуком, и я запираю ее на задвижку, громко выдыхая.
Картик подходит ко мне сзади и обнимает за талию.
— Лучше это вскрыть, — говорит он, и я так и делаю.
В пакете — нелепая шляпа Тома и записка.
Дорогая мисс Дойл!
Вы владеете кое-чем, имеющим для нас огромную ценность. А мы в настоящее время завладели тем, что имеет огромную ценность для Вас. Я уверен, что мы сможем прийти к разумному соглашению. Только не поддавайтесь искушению использовать против нас магию. При первом же намеке на это мы все поймем, и Ваш брат умрет. Мистер Фоулсон стоит на углу у дома. Не заставляйте его ждать.
Братья Ракшана захватили Тома.
Они хотят получить магию, и если я им откажу, они убьют моего брата. А если я попытаюсь сейчас призвать силу, чтобы спасти Тома? Но сила уже не только моя, и я могу причинить больше вреда, чем пользы. Нет, сегодня в моем распоряжении нет ничего, кроме собственного разума, а он, похоже, не слишком способен работать. Но все равно мне больше не на что надеяться.
— Я пойду с тобой, — настаивает Картик.
— Тебя просто убьют, и все! — возражаю я.
— Значит, сегодня самый подходящий день для смерти, — говорит он, и от этого у меня все сжимается внутри.
Я прижимаю палец к его губам.
— Не говори так!
Он целует мои пальцы, потом целует в губы.
— Я иду с тобой.
Глава 61
Фоулсон ждет меня, стоя рядом со своим лощеным экипажем. Он подбрасывает на ладони монетку, каждый раз аккуратно ловя ее. Когда он видит меня, он прихлопывает монету второй ладонью.
— A-а, вы только поглядите — орел! Не повезло вам, девица.
Он открывает передо мной дверцу кареты. Картик обходит экипаж, чтобы пристроиться на задке.
— Скажите, мистер Фоулсон, вы всегда будете вот так выполнять их приказы? И когда, скажите на милость, вас вознаградят за ваши усилия? Или все и дальше будет вот так же — они пируют и наслаждаются жизнью, а вы делаете за них всю грязную работу?
— Вознаградят в свое время, — отвечает Фоулсон, доставая из кармана повязку для глаз.
— Не сомневаюсь, вы именно поэтому находитесь здесь, вместо того чтобы сидеть рядом с ними. Им нужен какой-нибудь возница.
— Заткнитесь! — рявкает Фоулсон, однако я впервые вижу, как в его взгляде вспыхивает легкий огонек сомнения.
— Я предложу вам сделку, мистер Фоулсон. Помогите мне, и я возьму вас в сферы.
Он смеется.
— Когда мы заполучим магию, я и сам туда попаду, как только мне захочется. Нет, не думаю, что я сегодня стану заключать какие-то сделки, девица.
Он завязывает мне глаза — намного туже, чем необходимо. Потом обматывает веревкой мои запястья и к чему-то их привязывает — думаю, к ручке дверцы.
— Никуда не уходите! — говорит Фоулсон и хохочет так, что начинает кашлять.
Экипаж рывком трогается с места. Лошадиные копыта стучат по мостовой в быстром ритме, и я надеюсь, что Картик удержится на задке кареты.
Мы едем не слишком долго. Лошади останавливаются. Пальцы Фоулсона распутывают веревки на моих руках, но повязка на глазах остается. И еще он набрасывает мне на голову плащ.
— Сюда, — шипит Фоулсон.
Открывается какая-то дверь. Меня почти волокут вниз, вниз, поворот, еще поворот, и когда наконец повязка падает, я оказываюсь в комнате, по периметру которой стоят свечи. Мой брат сидит в кресле. Руки у него связаны, и выглядит он одурманенным. За его спиной стоит человек в плаще, держа нож у горла Тома.
— Том!
Я бросаюсь к брату, но откуда-то сверху гулко звучит голос:
— Стоять!
Я вижу галерею, обегающую все помещение. На галерее — мужчины в плащах, с закрытыми лицами. Они наблюдают за мной.
— Если вы прикоснетесь к нему, мисс Дойл, он умрет. Наш человек очень хорошо управляется с ножом.
— Джемма, не беспокойся, — бормочет Том. — Это моя иниси… ицини…
— Инициация, — громко произносит Картик, становясь рядом со мной. — Прекратите это!
— О, брат Картик! А мне говорили, что тебя уже нет среди живых, — громко звучит тот же голос. — Мистер Фоулсон, вы ответите за это.
Фоулсон стремительно бледнеет.
— Да, милорд…
— Отпустите моего брата! — кричу я.
— Разумеется, дорогая леди. Как только вы передадите нам магию.
Я смотрю на Тома, беспомощного под ножом палача.
— Я не могу этого сделать, — отвечаю я.
Том кричит, когда нож прижимается к его горлу.
— Перестаньте, — просит он сдавленным голосом.
— Пожалуйста, прошу вас, мне нужна ваша помощь! — кричу я. — В сферах, в Зимних землях происходит ужасное! Нам всем грозит опасность. Я уверена, тамошние твари намерены прорваться в наш мир!
Присутствующие разражаются вежливым смехом. Фоулсон, стоящий позади меня, смеется громче всех.
— Но я видела в сферах Амара! — продолжаю я. — Он ведь когда-то был одним из вас! И он предупредил меня о том, что надвигается на наш мир. «Опасайтесь рождения мая», так он сказал.
Смех затихает.
— Что он имел в виду?
— Я не знаю, — развожу я руками.
Том начинает приходить в себя. Я смотрю ему прямо в глаза.
— Я думала, это означает первое мая, но этот день пришел и ушел… Это может быть какой-то другой день…
Из тени выходит лорд Денби.
— Не знаю, что за мошенничество вы затеяли, мисс Дойл, но оно не пройдет.
Он опускает палец, и человек в плаще еще плотнее прижимает нож к горлу моего брата.
— Он умрет.
— И что, если вы его убьете? — спрашиваю я. — Что, собственно, вы этим приобретете?
— Ваш брат умрет!
Голос лорда Денби гремит, как гром. И тут вдруг словно внезапно рассеивается туман, и я впервые вижу все отчетливо — впервые с тех пор, как все это началось. Меня не напугать, только не им. Да и никто этого не сделает.
— И в результате вы вообще ничего не получите, — говорю я громко и уверенно. — Ничего такого, что защитило бы вас от моей силы. А я отпущу ее, сэры, как гончих ада, если с его головы упадет хоть единый волосок!
Палец лорда Денби замирает в готовности. Нож палача — тоже. Бесконечно долгое мгновение мы все ждем над краем пропасти.
— Вы просто женщина. Вы этого не сделаете.
Лорд Денби опускает руку ниже, и я уже не думаю. Я призываю магию, нож превращается в воздушный шар и выскальзывает из руки палача.
— Том, беги! — кричу я.
Том сидит, совершенно растерянный, и Картик хватает его и тащит прочь, а меня сотрясает от силы, которую я подавляла так долго. Она изливается из меня с новыми намерениями. И ничьи глаза не расширяются больше, чем глаза моего брата, когда я обливаю стены помещения пламенем. Над головами мужчин кружатся визжащие фантомы. И неважно, что все это — только иллюзия. Мужчины в плащах верят в нее.