Поиск сушащейся одежды ничего не дал, так что Николаю волей-неволей пришлось вернуться внутрь к рюкзаку. К тому, что от него осталось. Ткань рюкзака истлела и местами рассыпалась от прикосновений, хромированная фурнитура теперь была не хромированной, а бурой от ржавчины. От пары консервных банок остались только ржавые ободки, даже капроновый шнур выглядел так, что Коля не доверил бы ему свою тушку. Не в смысле повеситься, а в качестве страховки при штурме горной вершины.
— Да уж, время беспощадно ко многим материалам. Только стекло его не боится.
— Это я к чему? Какое время? Да что здесь происходит вообще!
Мысль об успешном научном эксперименте, произведенном собственными шаловливыми ручками, плавала на поверхности сознания. Каждый раз, натыкаясь на неё, Николай мужественно отворачивался. Последнее это дело — пользоваться бредовыми теориями. В любой ситуации надо сначала перебрать все здравые версии, а уже потом звать на помощь пришельцев с Бабой-Ягой. Осмотр запасов и амуниции показал, что нормально сохранилось только то, что было надето на Николае или лежало в карманах его одежды. Той, которая на нём. Всё прочее подверглось интенсивному старению.
— Секретное оружие, которое состаривает всё в определённом радиусе?
— Нормальная версия, давай еще одну.
— Машина вре…
— Не рассматриваем.
— Лежу в голодном обмороке, мне всё кажется.
— Вот! Можешь же рассуждать логично! Хорошая версия. Но вроде я недавно ел, не сходится. Погоди, ты сейчас предположил, что у меня бред?! Херня твоя версия! Другое давай!
— Машина времени! Морлоки, элои, Герберт Уэлс!
Да что ты будешь делать, только отвернулся от себя, а тут такое в лицо сам себе заорал. Молодой, начитанный, прежде всего от скуки и институтской привычки что-то анализировать, организм перелопатил кучу книжек, в том числе научно-фантастических. Все романы про путешествие во времени Николаем были прочитаны в числе прочих. Их было два: «Янки при дворе короля Артура» и «Машина времени». Ах да, еще несколько рассказов. «Человек, который пришёл слишком рано», еще что-то. Практически во всех произведениях герой попадал в прошлое и там что-то пытался организовать, всё всегда заканчивалось плохо. Особняком была Уэлсовская «Машина» Там герой сиганул в далёкое будущее, не пытался ничего изменить, лёгкий флирт и попытки выжить.
— Резюмирую: всё плохо в любом случае, не до жиру, быть бы живу. И да — я в будущем. В далёком будущем.
— Это почему?
— Консервы протухли и сгнили. А такие банки лет пять могут валяться без всякого ущерба. Ну разве что вспухнут.
— И что делать?
— Прежде всего определить геологическую эпоху. Посмотреть, не раскололась ли луна, не пришли ли ледники. А то может так случиться, что я последний человек на земле.
— Ага, и заселять Землю снова будет не с кем.
— В точку. Ты же заметил, надо мной ни один самолёт до сих пор не пролетел.
— А то они надо мной раньше часто мелькали?
— Ну… если бы недалёкое будущее, то часто должны летать. Аэромобили всякие, космолёты, экранопланы…
— Над горами экранопланы? Сам хоть понял, что сморозил?
— Ну да, погорячился. — Николай пытался отсрочить неизбежной решение, ему категорически не хотелось выходить из этого заповедного уголка, где еще водится человек, нет убийственной радиации, жуткие твари с вот-такенными когтями не разрывают своих жертв на части. При этом он понимал — идти придется. Солнышко будет светить ему сначала в лицо, потом в правый глаз, а потом и к людям выйдет. Или не выйдет. В смысле, или он не дойдет, или людей уже нет. А с другой стороны, чего время терять? Не по ночи же тащиться, да и не проживёт он в тайге один и без припасов. И без снаряжения. И без цели.