Куда деваться, вон уже почти дотопал до Теляково грибник-переросток. Вообще он только сейчас понял, что его выход на лыжах из леса смотрится странно. Что сейчас можно вынести, если у тебя даже ружьишка с собой нет? Браконьерничал, потому и ружьё где-то заныкал — самая первая мысль у любого человека. Из области фантастики — мыл золото в ручье. Зимой. И ведь никому в голову не придёт, что Коля просто ходил за осетровой икрой. Угу, а еще за винтажными джинсами и раритетными пластинками культовых рок-групп из первого тиража. «О! Если буду продавать, надо будет этот момент отразить в описании товара. Первый тираж — это наверняка добавит к стоимости лотов. Или одним лотом всё толкнуть для солидности? Тогда вместе с газетами, в которые я диски завернул. Типа, капсула времени. Вещи с историей, как говорят, уходят дороже. Значит, моя капсула была найдена… в тайнике пропавшего без вести фарцовщика на чердаке его дома» — вовсю продумывал Герасимов стратегию торговли артефактами.
И опять поразила тишина над деревней, отсутствие собачьего лая, серость пейзажа. Так-то и в советскую пору не сильно ярко жил народ. Но там и лето, да и развешанное кругом бельё расцвечивало пейзаж. Опять же детишки мельтешили всюду, намекая на вечный круговорот жизни. А вот оно как вышло, сбился круговорот. И не то страшно, что люди в города переехали. По статистике численность населения постоянно сокращается, отрицательный прирост, так его, растак. Прирост, но отрицательный. И ведь придумывает кто-то такие формулировки вместо идей, как сделать жизнь лучше. Или нет, кто-то и над этим думает, просто не выходит по уму. С тем же материнским капиталом здорово же задумано. Он специально спрашивал Светлану — реально выплачивают, никому не зажали деньги. Не сказать, что огромные, но и не лишние для родителей.
А всё равно народ плохо рожает. Вернее, недостаточно даже для простого воспроизводства. С другой стороны, он видел и спрашивал, у большинства рожающих семей по двое. А в его время, с конца шестидесятых пошла мода на одного ребенка, Николай помнит это очень чётко. Мол для осознания родительского счастья хватит и одного, а второй — это трудно. Надо и для себя пожить. Вона, когда это началось, когда голодать перестали, когда более-менее успокоились. Вроде, в сети пишут, прирост населения СССР в восьмидесятые годы происходил только за счёт национальных окраин.
Нужды снимать лыжи не было до самого двора Селезнёвой. Он пришёл на следующие сутки после отбытия в этом времени, но его вчерашний след был укрыт свежим снежком, следов от машин на дороге тоже не наблюдалось. Сняв лыжи и открыв калитку, Николай вошёл во двор, очистил свой почти спортивный инвентарь от снега, чтоб не примёрз, и поставил к стене сарая. А уже после этого постучал в дверь. По неведомой ему причине кнопки звонка в доме не было. Надо как-нибудь будет спросить про этот момент у Светки.
— Кто стучится в дверь моя? Видишь дома нет никто! — Донеслась нелепая частушка из-за двери.
— Я вернулся, открывай! Доставай свой каравай! — Слова сами сложились в рифмованный ответ, без какого-то усилия со стороны Николая.
— Ага, вернулся! Проходи, путешественник!
Селезнёва открыла дверь и посторонилась, пропуская Колю в прихожую. Ему было немного боязно наступать засыпанными снегом ботинками на Светкин ковёр. Примечательный ковёр из тех лет, когда бизнес у хозяйки складывался более-менее успешно. Как понял Николай, он был сшит из разноцветных кусков коровьих шкур. Причём каждый кусочек имел натуральный цвет, а вместе они собирались в абстрактный рисунок. Годы лишили его всякого намёка на ворс, явив хозяйке отлично выделанную гладкую кожу, продолжавшую хранить свои натуральные цвета и рисунок. Коля не представлял, как выглядел ковёр раньше, но сейчас он смотрелся жутко дорого и стильно. Такому произведению искусства место не в прихожей на полу, а где-нибудь в музее дизайна или чего-то подобного.
Хозяйка дома не стала набрасываться с расспросами, она дождалась, когда Николай переоденется, умоется, а пока быстро содрала на стол ранний ужин. Или поздний обед?
— Садись есть!
— Сейчас! Дату и время выставлю! Эти часовые пояса, а к ним еще и вековые… Как у них только мозги не свихнулись?
— У кого?
— У часов. Не к этому их готовил производитель. Всё, иду! — И путешественник пришлёпал в своих тапках на кухню.
— Рассказывай! — Светлана угнездилась на кресле, стоящем около окна, взяла в пальцы тонкую сигарету и приготовилась слушать.
Николай не был великим рассказчиком, не умел держать аудиторию или зажигать массы на подвиги. Даже в автоколонне его выступления на планёрках были коротки как телеграммы. Но тут он постарался. Постарался как минимум перечислить свои свершения и подвиги, важные события и… и всё. Сексуальные приключения им были пропущены, но когда Света спросила про загар, Коля сбился, так что Селезнёва для себя уяснила: была некая интрижка Герасимова, про которую он умолчал. Про масштаб «интрижки», организованной её «племянником» и двумя студентками политеха ей в голову прийти не могло. А с другой стороны, ну было пару раз, и речь не о том.