Учитель сказал:
– Это ничтожные плоды лишь для рождения человеком или божеством дэва, по причине нечистых устремлений. Они подобны теням, следующим за телом, – сами по себе не являются реальностью.
Император спросил:
– А каковы же истинные заслуги-добродетели?
Он ответил:
– Чистое знание, чудесное и совершенное. Его сущность – пустота и безмятежность. Таких заслуг-добродетелей невозможно достичь мирскими средствами.
Император снова спросил:
– Каков первый принцип святой истины?
Учитель ответил:
– Неограниченность без святого.
Император сказал:
– Кто же перед Нами?
Учитель ответил:
– Не знаю.
Беседа Бодхидхармы с Лянским императором У-ди (502–550)
А еще одна рыбешка, о которой, правда, вспоминают нечасто, говорит о бедном безвестном дровосеке. Он увидел в лесу, как обезьяны обрывают листья с дерева и жуют их. Он попробовал, ему понравилось. Он поделился опытом с односельчанами. И пошло, поехало...
Бодхидхарма
Чай оказался нужен в Китае везде и всем, закономерно получив заслуженный мифологический минимум тройственного символического отражения в главных идеологических токах китайской культуры. Шэнь Нун представляет «прямую» линию традиции, за которую ныне отвечает конфуцианство, Бодхидхарма однозначно отсылает к буддизму. Ну а безымянный дровосек часто в притчах воплощает мудрость природы и соответственно ассоциируется с даосами, которым обычно достаются все лавры высшей правоты. Похоже, и в этом случае они ухватили самую суть.
Бодхидхарма с чаем припозднился, а что касается Шэнь Нуна, то Божественный Земледелец, более официально величающийся Янь-ди или же Владыка Янь, достославный августейший предок китайской нации, вершивший свои великие дела, согласно некоторым вычислениям, возможно, в 2838–2698 гг. до н. э., а может, и в 7010–6948 гг., жил то ли на территории современной провинции Хунань, то ли Шэньси. Ни в Хунани, ни в Шэньси чая тогда не было и в помине, а в Шэньси он и сейчас не сильно-то выращивается. При Янь-ди было теплее, но тогда, что в шестом, что в третьем тысячелетии до нашей эры, чай обретался на своей родине – в безнадежно захолустных сточки зрения окружающих великих цивилизаций, но весьма величественных девственных джунглях нынешнего Облачного Юга или провинции Юньнань на самой южной окраине еще не существовавшего в те времена Китая.
Юньнань – ботаническая родина чая
ЮНЬНАНЬ – четвертая по величине провинция современного Китая. На северо-западе граничит с Тибетом, на юге и юго-востоке – с Лаосом и Вьетнамом, на западе – с Бирмой. Преобладает горный рельеф, климат мягкий, много плодородного краснозема. Там, где растет чай – на высоте 2700–6400 м – снега не бывает никогда, но часто клубится туман.
Это – родина чайного дерева.
Там и сейчас коренными жителями считаются не этнические китайцы, а невысокие изящные представители народностей дай, и-цзу и многих-многих других. Они никогда не входили в число прославленных мировых культур, зато до сих пор живы-здоровы и продолжают выращивать рис на заливных полях среди крутых склонов и великолепных лесов. Ну и чай, конечно, уж его-то там раньше всех на белом свете потребляют, собирают, выращивают, продают. И рассказывают о нем собственные байки.
Современный Китай. Провинция Юньнань
Из преданий народности цзино следует, что чай они, похоже, знали еще при матриархате. Прародительница «Яо Бай посадила чай, разделив Небо и Землю». А кроме того, она по справедливости распределила между народами наличные территории. К сожалению, народ цзино на собрании не присутствовал из-за нелюбви к имущественным спорам. Яо Бай на них рассердилась, но пожалела недотеп. Встала она на вершину горы Лунпа, взяла пригоршню семян и разбросала вокруг. Гора эта, приютившая народ цзино, входит сейчас в знаменитые шесть Юньнаньских древних чайных гор.
Но что бы ни вещали люди, в самом начале, до матушки Яо Бай и до Шэнь Нуна и остальных, и вообще до того, как человек стал человеком, у самых истоков реки Леты было дерево. Мощное вечнозеленое дерево. Окультуренный чай растет теперь в ареале от 49 градуса северной широты (Закарпатье) до 30 градуса южной широты (Южная Африка) и дал уже более 380 гибридов и вариаций. Тем не менее растение, выращиваемое на горных склонах индийских плантаций в Дарджилинге, на острове Тайвань или на Шри-Ланке, да хоть в Кении, относится, по утверждениям химиков, к одному ботаническому виду так же, как хомо сапиенс от пигмеев до эскимосов всех рас и любых цветов кожи составляют единое человечество. Обстоятельные западные люди называют это растение «Камелия Китайская» (Camelia Sinensis).
В 1962 г. советский химик К.М. Джемухадзе путем биохимического анализа установил, что дикий чай из провинции Юньнань является самой древней разновидностью чая.
Двоюродный брат камелии напоминает человека не только видовым разнообразием, но и чрезвычайной жизнеспособностью и адаптивностью. Он любит «парную баню» и тропическую жару, но выносит морозы до минус 20 и даже пятимесячную зиму. Не боится эпидемий в отличие от кофе или винограда. Не изнежен, как какао, которое заболевает от малейшего перепада температуры, а расти согласно только в земле, разрыхленной вручную до мягкости хорошо взбитой пуховой перины.
Правители чайных деревьев
ЧАЙ как растение – это монотипный род (Camelia Sinensis).
Camelia Sinensis
– три разновидности: китайская, ассамская, камбоджийская,
– 23 ботанических вида,
– 380 агротипов или клонов, из которых 260 растут в Юньнани.
Но по характеру чай – большой эстет. Чайное деревце, конечно, можно вырастить у себя на подоконнике (см. ПРАКТИКУМ), но оно никогда не уподобится подорожнику, которому одинаково привольно и на Камчатке, и в Южной Африке. Юньнань не зря переводится как «Облачный Юг» – чай таки требует своего количества тепла и ОЧЕНЬ МНОГО влаги – повышенной влажности воздуха, обильных осадков или полива. Но вот застоя воды под корнями чай не выносит, предпочитает взбираться на горные кручи и террасированные холмы, а потому живет не повсюду, предпочитая места, где воды шуй встречаются с горами шань, в изысканных пейзажах шань-шуй, излюбленных традиционной китайской живописью.
ЧАЙНЫЕ НЕДОРАЗУМЕНИЯ
Эфирное масло чайного дерева, замечательное своим антисептическим и противовирусным действием, к чаю отношения не имеет. Его получают из совсем другого растения – Melaeuca alternifolia из семейства миртовых, которое растет в Австралии и чаю даже не родственник. Масло из чая также делают, но не для ароматерапии, а для кулинарии. Некоторым блюдам оно придает совершенно особое звучание. Стоит оно дорого – за 600 мл просили в 2000 г. 80 тайваньских долларов. А в косметике чаще всего используют экстракты чая.
Реликтовые рощи чая продолжают произрастать в Юньнаньской Сишуанбаньне и на севере Вьетнама. И вокруг потомков этого «прекрасного дерева южной стороны», как его на тысячелетия вперед определил Лу Юй, нынче бурлят нешуточные страсти. Ведь это национальное достояние Китая, живое прошлое, нетонущее в реке забвения. Судьба «правителей чайных деревьев» волнует многих – специалисты устраивают совещания, организуются фонды для охраны отдельных представителей, идут своим чередом суды, а средства массовой информации, вестимо, освещают события. Сайт «Новый Китай» (Синьхуа ван) завела отдельную тематическую страничку по особо громкому случаю.
СОВРЕМЕННИК ТРОЕЦАРСТВИЯ
живет в Сишуанбаньне, в реликтовом лесу в районе Бадацюй на горе Дахэйшань. Высота дерева – 34 м, обхват ствола – 3,3 м, диаметр – более одного метра. Правителю с горы Дахэйшань уже 1700 лет. Содержание полифенолов в листе достигает 46,05 %, что намного выше, чем в окультуренных разновидностях, и делает этот чай неоценимым для лечения гипертонии и профилактики рака.