Монро (грызет ноготь, всерьез задумавшись): Я познакомилась с мужчиной, он в каком-то родстве с Гэри Купером. Биржевой маклер. Внешне ничего особенного – шестьдесят пять лет и в толстых очках. Толстые, как медузы. Не могу объяснить, что это было, но...
Капоте: Можешь не продолжать. Я наслышан о нем. От других женщин. Старый боец, саблю в ножны не прячет. Его зовут Пол Шилдс. Он отчим Роки Купера. Должно быть, что-то выдающееся.
Монро: Так и есть. Ладно, умник. Твоя очередь.
Капоте: И думать забудь. Ничего я тебе не расскажу. Потому что знаю, кто твой безымянный герой. Артур Миллер. (Она опустила темные очки. О, если бы взгляд мог убивать!..) Я сразу догадался, как только ты сказала, что он писатель.
Монро (запинаясь): Но как? Ведь никто... То есть почти никто...
Капоте: Да еще три, если не четыре года назад Ирвинг Дратман...
Монро: Ирвинг кто?
Капоте: Дратман. Работает в «Геральд трибьюн». Он сказал мне, что ты крутишь с Артуром Миллером. Втюрилась в него. Я, как джентльмен, не смел тебя спрашивать.
Монро: Джентльмен! Гаденыш ты. (Опять запинаясь, но темные очки на месте.) Ты не понимаешь. Это было давно. И кончилось. А теперь другое. Все заново, и я...
Капоте: Только не забудь позвать меня на свадьбу.
Монро: Если разболтаешь, я тебя убью. Тебя прикончат. Я знаю людей, которые с удовольствием окажут мне эту услугу.
Капоте: Ни минуты не сомневаюсь.
(Официант наконец вернулся со второй бутылкой.)
Монро: Скажи, чтобы забрал обратно. Я не хочу. Хочу уйти отсюда к чертовой матери.
Капоте: Извини, если я тебя расстроил.
Монро: Я не расстроилась.
(Но это была неправда. Пока я расплачивался, она ушла попудрить нос, и я пожалел, что со мной нет книги: ее визиты в дамскую комнату длились иногда дольше, чем беременность у слонихи. Текли минуты, и от нечего делать я размышлял, что она там заглатывает – седативы или психостимуляторы. Наверняка седативы. На стойке лежала газета, я ее взял; оказалась китайской. Через двадцать минут я пошел выяснять. Может, приняла смертельную дозу или взрезала вены. Нашел дамскую комнату и постучал в дверь. Мэрилин сказала: «Входите». Она стояла перед тускло освещенным зеркалом. Я спросил: «Что ты делаешь?» Она сказала: «Смотрю на Нее». На самом деле она красила губы ярко-красной помадой. Она уже успела снять с головы мрачный платок и расчесать блестящие, легкие, как пух, волосы.)
Монро: Надеюсь, у тебя остались деньги?
Капоте: Смотря для чего. На жемчуг не хватит, если ты ждала такой компенсации.
Монро (посмеиваясь – снова в хорошем настроении. Я решил больше не поминать Артура Миллера): Нет. Только на хорошую поездку в такси.
Капоте: Куда мы едем – в Голливуд?
Монро: Да нет. В одно мое любимое место. Узнаешь, когда приедем.
(Долго мне гадать не пришлось: мы остановили такси, и, услышав, как она попросила шофера отвезти нас к пирсу на Саут-стрит, подумал: не оттуда ли ходит паром на Стейтен-Айленд? А следующим моим предположением было: она наглоталась таблеток после шампанского и теперь не в себе.)
Капоте: Надеюсь, мы никуда не поплывем. Я не захватил таблеток от укачивания.
Монро (радостно хихикая): Просто на пирс.
Капоте: Можно спросить зачем?
Монро: Мне там нравится. Пахнет заграницей и можно кормить чаек.
Капоте: Чем? Тебе их нечем кормить.
Монро: Есть чем. У меня сумка полна печений с гаданиями. Свистнула в ресторане.
Капоте (поддразнивая): Пока ты была в уборной, я одно разломил. На бумажке была грязная шутка.
Монро: Ох ты. Китайские печенья с похабщиной?
Капоте: Уверен, чайки не побрезгуют.
(Наш путь пролегал через Бауэри. Крохотные ломбарды, пункты сдачи крови, общежития с койками по пятьдесят центов, маленькие угрюмые гостиницы по доллару за ночь, бары для белых и бары для черных и всюду бродяги, бродяги – молодые, немолодые, старые, сидящие на корточках вдоль бордюров, среди битого стекла и вонючего мусора, бродяги, прислонившиеся к дверным косякам, толпящиеся на углах, как пингвины. Раз, когда мы остановились на красный свет, к нам шаткой походкой приблизилось пугало с фиолетовым носом и трясущимися руками и стало протирать мокрой тряпкой ветровое стекло. Наш возмущенный водитель облаял его по-итальянски.)
Монро: Что такое? Что происходит?
Капоте: Хочет денег за протирку стекла.
Монро (загородив лицо сумочкой): Какой ужас! Не могу это видеть! Дай ему что-нибудь. Скорее. Пожалуйста. (Но такси уже рвануло с места, чуть не сбив старого пьяницу. Мэрилин плакала.) Меня тошнит.