Рэйвен Вуд
Прекрасное отчаяние
Пожалуйста, обратите внимание:
Эта книга представляет собой отдельный темный хулиганский роман, предназначенный для зрелых читателей. Он содержит нacилие и графический сексуальный контент, включая сомнительное согласие. Если вы не уверены, пожалуйста, подумайте о предупреждении содержания перед чтением.
1
ОЛИВИЯ
Говорят, что каждый человек в какой-то момент своей жизни испытывал отчаяние. Каждый чувствовал эту душераздирающую тяжесть, которая обхватывает тебя, как стальные ленты, когда ты хочешь чего-то так отчаянно, что едва можешь дышать. Чего-то, над чем у вас нет никакого контроля. Но, изучая хорошо одетых студентов, которые движутся к массивным дубовым дверям Университета Хантингсвелла, я не могу не задаться вопросом, сколько из этих богатых людей на самом деле испытывали хотя бы каплю отчаяния. В конце концов, деньги — это ключ к миру.
Глубоко вдохнув свежий сентябрьский воздух, я прогоняю свои размышления и привычное беспокойство, которое всегда появляется, когда я думаю о своем будущем. Я качаю головой. Нет. Не тогда, когда я думаю об этом, эта та тревога, которая возникала раньше, когда я думала о своем будущем. Я здесь и сейчас, а значит, будущее, которого я так отчаянно хотела, уже наступило.
Ветер, пахнущий листьями и мокрым камнем, треплет мою одежду, когда я вслед за другими первокурсниками вхожу в величественное здание из бледного камня. Уже одна архитектура говорит о том, что университет старый, но в сочетании с почти благоговейной атмосферой, царящей в этих залах, все вокруг источает историю.
Мое сердце трепещет в груди.
Я не могу поверить, что нахожусь здесь. Пожертвовав всем, чтобы стать выпускницей и получить одну из неуловимых стипендий я наконец-то здесь. В одном из лучших университетов страны.
Трудно не таращиться, как крестьянка, когда я иду по богато украшенным залам к аудитории, где декан произносит речь, приветствуя новых студентов этого года. Но, с другой стороны, для многих из этих людей я вполне могу быть крестьянкой, так что я не сдерживаю себя и сколько угодно пялюсь на прекрасные картины, украшающие белокаменные залы.
Из открытых дверей впереди доносится негромкий рокочущий звук. Я отрываю взгляд от невероятной архитектуры и сосредотачиваюсь на комнате передо мной, когда, наконец, переступаю порог и попадаю в огромное пространство за дверью.
Зрительный зал имеет форму полукруга. Сиденья из темного дерева и плюшевой красной ткани расположены ярусами и ведут к безупречной сцене внизу. Не раздумывая, я спускаюсь по ступенькам, пока не добираюсь до первого свободного места, расположенного как можно ближе к сцене. Может, я и студентка-стипендиантка из маленького городка, о котором здесь никто даже не слышал, но меня не запугать богатством и властью, которыми обладает большинство этих людей.
Я более чем заслужила свое место.
Пробравшись мимо уже собравшихся студентов, я опускаюсь на единственное свободное место в третьем ряду. С него открывается отличный вид на сцену. Улыбка расплывается по моему лицу, пока я жду, когда придут остальные первокурсники и декан начнет свою речь. Здесь мое место. Здесь. В Университете Хантингсвелл с другими людьми, которые увлечены своей учебой и хотят создать жизнь, достойную жизни. А не застрять в маленьком городке с ограниченными возможностями.
Эти эйфорические чувства продолжают бурлить в моей груди, когда декан, темноволосая женщина лет пятидесяти, наконец появляется и произносит речь, которая почти полностью повторяет мои собственные мысли. Возможности. Страсть. Жизнь. Все это можно взять. И, ей-богу, я собираюсь это сделать.
Когда декан заканчивает свою речь, по аудитории прокатываются аплодисменты.
— Спасибо, — говорит она, вежливо кивая. — А теперь настало время для традиционного приветственного слова от великого благотворителя нашего университета, семьи Хантингтон. Пожалуйста, поприветствуйте на сцене Александра Хантингтона IV.
Раздаются аплодисменты, когда декан отходит от микрофона и направляется к темноволосому молодому мужчине, который сейчас шагает по сцене. Я вежливо хлопаю, стараясь не закатить глаза.
Александр Хантингтон IV. Четвертый? Как будто он какой-то представитель британской королевской семьи. Из моего горла вырывается очень несвоевременное хихиканье, когда я представляю его в напудренном парике и косоворотке.
Я слегка вздрагиваю, когда пара острых голубых глаз смотрит прямо на меня. Паника пронзает мою грудь. Неужели он меня услышал? Нет, он не мог услышать это слабое хихиканье под шум аплодисментов.