18
АЛЕКСАНДР
К тому времени, когда Томас появился у меня дома, я уже надел костюм-тройку и уложил волосы, несмотря на то что сейчас глубокая ночь. Восприятие — это все, и я собираюсь сделать так, чтобы Томас покинул это здание с четким напоминанием о том, кто является настоящим судьей, присяжным и палачом в этом кампусе.
Небрежно прислонившись к краю своего большого стола, я скрещиваю ноги в лодыжках, а затем скрещиваю руки на груди. Томас стоит на мягком темно-красном ковре, недалеко от того места, где меньше часа назад стояла Оливия. Хотя я этого не видел, перед глазами мелькает образ того, как он пытался утопить ее в фонтане, и мне приходится бороться с желанием достать из сейфа охотничье ружье и выстрелить ему в лицо.
Томас проводит рукой по своим коротким светлым волосам и прочищает горло.
— Ты хотел меня видеть?
— Да. — Я позволяю молчанию затянуться на несколько секунд, пока держу его взгляд жесткими глазами. — Ты знаешь, почему ты здесь?
— Полагаю, это как-то связано с тем, что произошло ранее возле библиотеки.
— Действительно. Почему бы тебе не начать с объяснения того, что именно произошло?
— Ну… — Он снова прочистил горло. — Итак, ты знаешь, что я уже три раза проваливал историю.
— Я в курсе. Поскольку ты уже три года безуспешно пытаешься убедить меня вмешаться.
— Да, но в этот раз я решил действовать по-другому. Я заполучил эту студентку-стипендиатку…
— Оливию Кэмпбелл.
— Да, ее. Чтобы она написала задание за меня. Но она каким-то образом умудрилась настучать на меня профессору. — Он сжимает челюсти и сжимает руки в кулаки, отчего вены на его коже выступают. — И теперь я провалил весь курс. И если бы не мой отец, практически подкупивший начальство, меня бы отчислили. — Гнев горит в его глазах, когда он качает головой. — Эта маленькая крыса заслуживает того, что с ней приключится.
Холодная ярость пронзает меня насквозь.
Словно почувствовав мой гнев, он возвращает взгляд к моему лицу и поднимает руки.
— Послушай, мне жаль, что я все испортил. Меня прервали до того, как я успел закончить работу, и я знаю, что первое правило Хантингсвелла не вмешивать в дела город. Но мои связные следят за полицейской станцией, и я не думаю, что она сообщила об этом. Клянусь, я прикончу ее прежде, чем она успеет сообщить об этом и доставить неприятности всем присутствующим.
В комнате воцаряется смертельная тишина. За темными окнами шелестят ветки, откуда-то изнутри дома доносится скрип дерева. Я просто стою, изучая стоящего передо мной человека. В его серых глазах появляется неуверенность, и он смещается.
— Думаешь, ты здесь из-за этого? — Спрашиваю я.
— Я… — Он смущенно хмурит брови. — Ну, да. А почему бы еще?
— Почему еще? — Мои слова рассекают воздух, как лезвие. — Почему еще?
Его замешательство углубляется, и он качает головой, словно не зная, что сказать.
— Возможно, тебе нужна более практическая демонстрация.
Прежде чем он успевает ответить, я отталкиваюсь от стола и иду прямо к сейфу, расположенному рядом с одной из книжных полок. Томас остается неловко стоять на ковре посреди комнаты, пока я поворачиваюсь к нему спиной и открываю сейф.
Затем я поворачиваюсь и направляю на него свое охотничье ружье.
Шок и страх пробегают по его лицу, и он, споткнувшись, отступает на шаг, поднимая руки вверх.
— Александр… Сэр… Что…?
Я не отвечаю. Вместо этого я приближаюсь к нему. С поднятыми руками он отступает по полу, пока не упирается в стену.
Я продолжаю наступать.
Только когда я оказываюсь так близко, что дуло прижимается к его груди, я останавливаюсь. Он быстро вдыхает, наблюдая за мной обеспокоенными глазами.
Я наклоняю голову.
— Хочешь, я расскажу тебе, в чем твоя ошибка?
— Д-да.
— Ты действовал без моего разрешения. Ты уже должен знать, Томас, что этот университет принадлежит мне. Я судья, присяжный и палач. Всегда. Неужели ты думал, что я позволю тебе убить кого-то без моего разрешения? Убить ее?
— Я…
— Оливия Кэмпбелл — моя. Ее жизнь — моя, и только я поступаю с ней, как хочу. И мне не нравится, когда другие смеют прикасаться к тому, что принадлежит мне.
— Мне жаль. Мне очень жаль. Я не знал. — Заметив острый взгляд в моих глазах, он выдавливает: — То есть, я знал. Я просто… я не подумал. Пожалуйста. Прости меня. Конечно, я должен был спросить у тебя разрешения, прежде чем нападать на нее.
— Да, следовало.
— Этого больше не повторится, клянусь.