— И мы снова возвращаемся к угрозам, — бормочу я и закатываю глаза. Затем я снова бросаю взгляд на коробку. — Мне действительно нужно?
— Да. У меня накопилось четырнадцать часов. Шесть из них я обналичу завтра.
Я издаю покорный вздох.
— Отлично.
— Ты придешь на вечеринку в восемь часов. — Он кивает в сторону коробки. — Наденешь это. И будешь следовать всем традиционным обычаям для новичков на вечеринке. Понятно?
Одарив его сладкой улыбкой, полной насмешки, я снова глубоко кланяюсь.
— Да, господин.
От его ответной улыбки у меня подкашиваются ноги, а по позвоночнику пробегают мурашки.
— О, я так люблю, когда ты меня так называешь.
28
АЛЕКСАНДР
Парень, стоящий в начале очереди, нервно подходит ко мне. На нем черный костюм, как и было указано в приглашении, хотя он довольно плохо сидит на его грубой фигуре. Когда он доходит до места перед резным деревянным троном, на котором я расположился, он останавливается и глубоко кланяется.
— Да здравствует король, — говорит он.
У меня по позвоночнику пробегает смешок. Мы заставляем первокурсников делать это каждый год на вечеринке в честь Хэллоуина, но мне все равно не надоедает смотреть, как люди склоняются передо мной.
Я подергиваю пальцами, пока лидеры фракций объясняют остальным в очереди, что делать.
Он осторожно подходит.
Я протягиваю ему маску серебряного цвета.
— Добро пожаловать в ад.
Немного цвета исчезает с его лица, но он берет маску и быстро отходит в сторону, чтобы пропустить следующего человека. Я повторяю этот процесс со всеми молодыми людьми и девушками, стоящими в очереди.
В этом году всем удалось соблюсти дресс-код. Черный костюм для парней. Белое платье для девушек. Я продолжаю раздавать серебряные маски, пока за девушкой, которая сейчас делает реверанс передо мной, не появляется всплеск цвета.
Оливия.
Мое сердце замирает, и я не могу вспомнить, как дышать.
Я едва успеваю завершить церемонию приветствия с девушкой, которая уже стоит передо мной, потому что не могу оторвать глаз от Оливии. Боже, она великолепна. И только моя.
Мой взгляд блуждает по ее совершенному телу.
К счастью для нее, на ней платье, которое я подарил ей. Она оглядывает уже заполненную комнату с выражением ужаса на лице. На моих губах появляется лукавая улыбка.
Как только другая девушка отошла в сторону, Оливия подходит ко мне. Она открывает рот, как будто хочет выплюнуть гневное обвинение, и я поднимаю брови и бросаю на нее острый взгляд, чтобы напомнить ей о приказе, который я отдал ей вчера. Она должна следовать всем традиционным обычаям первокурсников.
Видимо, поняв мое молчаливое напоминание, она стискивает зубы и останавливается в указанном месте, делая реверанс. Но в ее глазах все еще плещется ярость. Мой член возбуждается от этого зрелища.
— Да здравствует король, — выдавливает она сквозь стиснутые зубы.
Ухмылка на моих губах расширяется, и я дергаю пальцами в ее сторону. Она подходит ко мне.
— Это черно-белая вечеринка, — шипит она тихо, так, что слышу только я.
— Да.
— А я в красном, — рычит она. — Я единственная, кто одет в чертово красное.
Я одариваю ее победной ухмылкой.
— Да.
Платье, которое я выбрал для нее, не только красное, но и гораздо более откровенное, чем все остальные. Глубокий V-образный вырез продолжается до половины ее грудной клетки, открывая дразнящий вид на изгиб ее груди. Тонкие бретели проходят по плечам, а затем открывают спину. Нежные золотые цепочки перекинуты между краями так, что лежат на ее обнаженных лопатках.
Обычно людей не пускают в здание, если они не соблюдают дресс-код. Но я заранее предупредил лидеров фракций, чтобы они пропустили Оливию.
Потянувшись за своим троном, я достаю маску и протягиваю ей.
Она не берет ее. Только смотрит на мою руку, а по ее телу пробегает гнев.
— Это золото.
— Да.
У всех остальных маски сделаны из серебра. Она окидывает быстрым взглядом зал с высокими потолками, который мы используем в качестве бального зала для подобных мероприятий. Все декорации либо белые, либо черные. Все — от скатертей до больших ваз и цветов в них. Не говоря уже о людях в зале. Даже я одет в костюм-тройку во все черное. Все и все, кроме нее, одеты в эти цвета. Так что в море черного и белого она выделяется, как сверкающий красный рубин.
— Ты чертов ублюдок, — огрызается она, выхватывая золотую маску из моих пальцев.