Выбрать главу

— Следи за языком. — Я скольжу взглядом вверх и вниз по ее телу. — Или я найду ему другое применение.

Скрежеща зубами, она качает головой, обещая отомстить. Я лишь ухмыляюсь ей в ответ.

— Добро пожаловать в рай, — говорю я, отступая от обычного сценария церемонии приветствия.

— Я буду твоим личным адом.

Прежде чем я успеваю сказать что-то еще, она убегает, надвигая на глаза витую золотую маску.

Я хихикаю, глядя ей вслед.

Как только остальные первокурсники закончили кланяться мне и получили свои маски, я поднимаюсь с трона и подхожу к краю небольшой платформы. Лидеры фракций становятся по обе стороны от меня, и мы смотрим на море людей.

— Добро пожаловать на вашу ночь в аду, — приветствует Дженна справа от меня. — Пусть она будет славной.

Волнение гудит в толпе.

— Внутри маски, которую вы только что получили, есть номер, — подхватывает Герман. — Проверьте его, а затем найдите человека, у которого такой же номер, как у вас.

Одежда шуршит, украшения звенят, когда каждый снимает маску, чтобы прочитать выгравированный в ней номер. Я не свожу глаз с Оливии.

Ее тонкие пальцы несколько раз переворачивают маску, а на брови появляется хмурый взгляд. Затем она недоверчиво сужает глаза, поднимая голову и встречаясь с моим взглядом. Я улыбаюсь ей со знанием дела.

На маске нет номера.

Когда все остальные первокурсники разбились на пары в соответствии со своими номерами, я схожу с платформы и направляюсь прямо к Оливии. Мужчины и женщины, стоящие ближе всего к ней, отступают на пару шагов назад.

— Вы станцуете хотя бы один раз с тем партнером, которого вам дали, — объявляет Морейн с помоста. — Затем начнется праздник. Но сначала будет танцевать король. Один.

Обычно я не танцую. Но в этом году я сделал исключение.

Остановившись перед Оливией, я протягиваю ей руку.

В ее глазах мелькает паника, и ее взгляд на секунду обводит комнату, прежде чем вернуться ко мне. Затем она сглатывает и кладет свою руку в мою. Крепко сжав ее, я притягиваю ее к себе, а затем вывожу нас на середину танцпола.

— Я не умею танцевать, — выдавливает она низким голосом.

— Ничего страшного. — Я перемещаю ее на место. — Я умею.

И тут начинается музыка.

Положив одну руку на ее руку, а другую на талию, я перемещаю нас в танец. Поначалу она застывает как доска, страх скатывается с ее тела, когда она пытается не споткнуться. Но потом она, кажется, понимает, что я знаю, что делаю. Ее напряженные мышцы расслабляются, и она позволяет мне вести ее по полу. Однако она все еще бросает обеспокоенные взгляды на толпу.

— Все смотрят, — шепчет она.

— Ну и пусть.

— Не надо было заставлять меня надевать красное.

— Почему?

— Потому что все пялятся.

— Вот почему я это сделал. Чтобы они пялились. Чтобы они знали, что можно смотреть, но нельзя трогать. Потому что ты не одна из них. Ты моя.

Ее дыхание сбивается, и она чуть не спотыкается на шаге. Я крепче прижимаю ее к себе, поддерживая, пока она не восстановит равновесие.

— Не беспокойся о них. Пусть пялятся. Просто не своди с меня глаз.

Она делает взволнованный вдох, но ее глаза остаются прикованными к моим.

Весь остальной мир исчезает, пока мы с Оливией танцуем по залу. Я знаю, что все наблюдают за нами, ожидая окончания музыки, чтобы присоединиться к следующему танцу, но все, что я вижу, это ее блестящие карие глаза, и все, что я чувствую, это ее теплое тело, двигающееся под моей ладонью. Как и должно быть.

Когда музыка наконец заканчивается, мы замираем посреди зала. Кажется, что вся толпа затаила дыхание, пока мы с Оливией смотрим друг на друга. И у меня возникает странное желание поцеловать ее. Но это было бы слишком далеко. Это было бы переходом границы, которую нельзя переступать.

Ее нельзя переступать.

С огромным усилием я отпускаю ее и отступаю назад.

Толпа выдыхает, и напряжение исчезает из зала, когда остальные выходят на танцпол и занимают свои места. Оливия просто стоит и смотрит на меня, и на несколько секунд у меня возникает ощущение, что она собирается спросить меня о чем-то, на что я не захочу отвечать.

Затем она слегка встряхивает головой, как бы проясняя ситуацию, и вместо этого на ее губах появляется дразнящая улыбка.

— Итак, каковы мои приказы на остаток ночи, мой король?

Из моего горла вырывается облегченный смешок, когда мы возвращаемся к привычному шутовству. Потянувшись вверх, я провел легкими пальцами по ее челюсти.

— Танцуй. Веселись.

— И это все?

— И все.