— Следи за языком. — Я скольжу взглядом вверх и вниз по ее телу. — Или я найду ему другое применение.
Скрежеща зубами, она качает головой, обещая отомстить. Я лишь ухмыляюсь ей в ответ.
— Добро пожаловать в рай, — говорю я, отступая от обычного сценария церемонии приветствия.
— Я буду твоим личным адом.
Прежде чем я успеваю сказать что-то еще, она убегает, надвигая на глаза витую золотую маску.
Я хихикаю, глядя ей вслед.
Как только остальные первокурсники закончили кланяться мне и получили свои маски, я поднимаюсь с трона и подхожу к краю небольшой платформы. Лидеры фракций становятся по обе стороны от меня, и мы смотрим на море людей.
— Добро пожаловать на вашу ночь в аду, — приветствует Дженна справа от меня. — Пусть она будет славной.
Волнение гудит в толпе.
— Внутри маски, которую вы только что получили, есть номер, — подхватывает Герман. — Проверьте его, а затем найдите человека, у которого такой же номер, как у вас.
Одежда шуршит, украшения звенят, когда каждый снимает маску, чтобы прочитать выгравированный в ней номер. Я не свожу глаз с Оливии.
Ее тонкие пальцы несколько раз переворачивают маску, а на брови появляется хмурый взгляд. Затем она недоверчиво сужает глаза, поднимая голову и встречаясь с моим взглядом. Я улыбаюсь ей со знанием дела.
На маске нет номера.
Когда все остальные первокурсники разбились на пары в соответствии со своими номерами, я схожу с платформы и направляюсь прямо к Оливии. Мужчины и женщины, стоящие ближе всего к ней, отступают на пару шагов назад.
— Вы станцуете хотя бы один раз с тем партнером, которого вам дали, — объявляет Морейн с помоста. — Затем начнется праздник. Но сначала будет танцевать король. Один.
Обычно я не танцую. Но в этом году я сделал исключение.
Остановившись перед Оливией, я протягиваю ей руку.
В ее глазах мелькает паника, и ее взгляд на секунду обводит комнату, прежде чем вернуться ко мне. Затем она сглатывает и кладет свою руку в мою. Крепко сжав ее, я притягиваю ее к себе, а затем вывожу нас на середину танцпола.
— Я не умею танцевать, — выдавливает она низким голосом.
— Ничего страшного. — Я перемещаю ее на место. — Я умею.
И тут начинается музыка.
Положив одну руку на ее руку, а другую на талию, я перемещаю нас в танец. Поначалу она застывает как доска, страх скатывается с ее тела, когда она пытается не споткнуться. Но потом она, кажется, понимает, что я знаю, что делаю. Ее напряженные мышцы расслабляются, и она позволяет мне вести ее по полу. Однако она все еще бросает обеспокоенные взгляды на толпу.
— Все смотрят, — шепчет она.
— Ну и пусть.
— Не надо было заставлять меня надевать красное.
— Почему?
— Потому что все пялятся.
— Вот почему я это сделал. Чтобы они пялились. Чтобы они знали, что можно смотреть, но нельзя трогать. Потому что ты не одна из них. Ты моя.
Ее дыхание сбивается, и она чуть не спотыкается на шаге. Я крепче прижимаю ее к себе, поддерживая, пока она не восстановит равновесие.
— Не беспокойся о них. Пусть пялятся. Просто не своди с меня глаз.
Она делает взволнованный вдох, но ее глаза остаются прикованными к моим.
Весь остальной мир исчезает, пока мы с Оливией танцуем по залу. Я знаю, что все наблюдают за нами, ожидая окончания музыки, чтобы присоединиться к следующему танцу, но все, что я вижу, это ее блестящие карие глаза, и все, что я чувствую, это ее теплое тело, двигающееся под моей ладонью. Как и должно быть.
Когда музыка наконец заканчивается, мы замираем посреди зала. Кажется, что вся толпа затаила дыхание, пока мы с Оливией смотрим друг на друга. И у меня возникает странное желание поцеловать ее. Но это было бы слишком далеко. Это было бы переходом границы, которую нельзя переступать.
Ее нельзя переступать.
С огромным усилием я отпускаю ее и отступаю назад.
Толпа выдыхает, и напряжение исчезает из зала, когда остальные выходят на танцпол и занимают свои места. Оливия просто стоит и смотрит на меня, и на несколько секунд у меня возникает ощущение, что она собирается спросить меня о чем-то, на что я не захочу отвечать.
Затем она слегка встряхивает головой, как бы проясняя ситуацию, и вместо этого на ее губах появляется дразнящая улыбка.
— Итак, каковы мои приказы на остаток ночи, мой король?
Из моего горла вырывается облегченный смешок, когда мы возвращаемся к привычному шутовству. Потянувшись вверх, я провел легкими пальцами по ее челюсти.
— Танцуй. Веселись.
— И это все?
— И все.