Что совершенно бессмысленно.
Я должна ненавидеть Александра всем своим существом. После того, что он сделал со мной, я должна быть в ярости. Я должна хотеть отомстить ему. Жестоко отомстить. И, может быть, я все еще хочу? Может быть, какая-то часть меня все еще хочет отомстить. Но как я могу это сделать? Вся власть в этих неблагополучных отношениях принадлежит ему. Если он захочет покончить со мной, то может сделать это в любой момент. Но у меня нет ничего против него. Я не могу причинить ему боль. Никакой власти над ним.
Не успеваю я закончить эту мысль, как дверь в мою комнату бесцеремонно распахивается. Я бросаю взгляд на дверной проем, как раз когда Александр переступает порог.
Мое сердце учащенно забилось при виде его строгого черного костюма, идеально сидящего на его точеной фигуре. Пытаясь сдержать вспыхнувший во мне жар, я бросаю на него возмущенный взгляд.
— Слышал когда-нибудь о стуке?
— Да, я знаком с этим понятием. — Он пожимает плечами, останавливаясь перед моим креслом. — Я просто предпочитаю не практиковать его.
— Для человека, который хвастается безупречными манерами, ты просто невоспитанный засранец, не так ли?
— Следи за языком, милая. — Его глаза пляшут, когда он одаривает меня лукавой улыбкой. — Я все еще не обналичил сегодняшний час.
При виде этой острой ухмылки у меня по позвоночнику пробегает дрожь. Но прежде, чем я успеваю ответить, он оглядывает мою комнату, словно ища что-то. Не найдя ничего, что он искал, он снова поворачивается ко мне и хмурится.
— Почему ты еще не собралась? — Спрашивает он.
— Собралась? — Я нахмурила брови. — Для чего?
— Разве ты не едешь домой на Рождество?
— Нет.
— Почему нет?
Я слегка смущенно пожимаю плечами.
— Не могу позволить себе билеты на самолет.
— Я мог бы дать тебе денег.
— Я уже говорила тебе. — Я поднимаю подбородок и встречаюсь с ним взглядом. — Мне не нужны твои деньги.
Целый клубок эмоций проносится по его лицу, слишком быстро, чтобы я могла расшифровать хоть одну из них, прежде чем на его раздражающе красивом лице снова появляется уверенное выражение.
— Ну что ж. — Он ухмыляется. — Я обналичиваю сорок часов, которые у меня остались.
Шок пронзает меня.
Я вскакиваю с кресла и ставлю книгу на полку так быстро, что промахиваюсь. Книга тут же опрокидывается вниз, и мне приходится ловить ее, прежде чем она успевает упасть. Поставив книгу на темную деревянную полку, я наконец снова поворачиваюсь к Александру и задаю вопрос, который взорвался в моей голове после его заявления.
— Для чего?
— Ты поедешь ко мне домой на Рождество.
Мой мозг дает сбой.
С приоткрытым ртом я просто стою на гладких половицах и смотрю на него, пока мой разум пытается обработать слова, которые только что вырвались из его рта. За окном продолжает падать снег, медленно собираясь в небольшую кучку на подоконнике.
— Ты хочешь, чтобы я… — Когда он не закончил предложение за меня, я с недоверием закончила: — Поехала с тобой к тебе домой? На Рождество?
Он поднимает на меня темную бровь.
— Я ведь так и сказал, не так ли?
— Да, но… — Качая головой, я пытаюсь понять смысл происходящего. — Это же Рождество.
— Я в курсе.
— Почему?
— Почему сегодня Рождество?
— Нет. Почему ты хочешь, чтобы я поехала с тобой?
Он делает шаг ближе ко мне, и я вдруг забываю, как дышать. Дрожь пробегает по моему телу, когда он проводит легкими пальцами по моим ключицам, а затем по горлу. Затем он крепко сжимает мою челюсть и наклоняется, пока его губы почти не касаются моих.
— Я беру сорок часов, которые ты мне должна, а это значит, что мне не нужно объясняться с тобой.
Мой клитор пульсирует от того, как его теплое дыхание обтекает на моих губах, лаская их, словно любовник, и мне трудно думать о том, что пульсирует внутри меня.
— Ты отвезешь меня к себе домой, чтобы познакомить со своими родителями? — Пролепетала я, пока сердце колотилось в груди.
Александр отпускает свою хватку на моей челюсти и, к счастью, отходит достаточно далеко, чтобы я смогла сделать глубокий вдох, чтобы проветрить голову.
Он бесстрастно пожимает плечами и говорит:
— Только с отцом и братом.
— Твоей мамы не будет на Рождество?
— Она умерла.
Он не сказал это недоброжелательно, но я все равно вздрогнула, как будто он дал мне пощечину. Я должна была это знать. На самом деле, я это знала. Но логика и знания, кажется, ускользают от меня всякий раз, когда я чувствую его дыхание на своей коже. Встряхнув головой, я попыталась вернуть свой разболтанный разум в рабочее состояние.