Она остро ощущала его физическую близость, жадно вдыхала запах свежести морозного воздуха, который он принес вместе с собой с улицы, когда ходил за связкой поленьев, и запах, который принадлежал только ему.
Сознание того, что она так остро чувствует его присутствие, воспламенило кровь, которая быстрей побежала по жилам, пульсируя жилкой на виске, окрашивая щеки в багровый румянец. Она не смогла удержаться и вздрогнула всем телом.
Стремительно поднимающаяся внутри нее паника, неудержимо перерастающая в холодный ком в желудке, не отрезвила ее, а, наоборот, вызвала в ее воспаленном мозгу беспорядочные образы: Дэниел держит ее в объятиях, Дэниел, обнаженный, легкими прикосновениями ласкает ее… От него исходила особая возбуждающая мужская сила желания, пробуждающая в ней ответные чувства и непреодолимое страстное влечение к нему, готовность отдаться без остатка всепоглощающей страсти.
— Криста, что случилось? Ты вся горишь…
Криста не была уверена, кого больше ошеломил резкий вскрик, с которым она метнулась в сторону, стараясь увернуться от протянутой к ней руки.
— Со мной все в порядке… ничего не случилось. Здесь просто жарко. — Криста едва нашлась что ответить. — Я… я стояла около огня, пока тебя не было, — добавила она, понимая, что это звучит совершенно неправдоподобно. Она затаила дыхание, лихорадочно соображая, что ответить, если он обвинит ее во лжи. Но, к счастью, его, казалось, удовлетворило объяснение, хотя он продолжал хмуриться.
— Для женщины, которая ясно представляет себе, чем мы здесь занимаемся, звучит на удивление неубедительно, — сухо заметил он.
— Это не потому, что я изменила свое мнение, — заверила его Криста. Обсуждая с ним эту тему, она была в безопасности. — В теории все, о чем вы говорите, звучит очень красиво, — признала она, и уголки ее губ искривились в презрительной усмешке. — Очень возвышенно и альтруистично.
— Но ты не веришь, что в реальной жизни это именно так, — закончил фразу Дэниел.
Он пристально смотрел на нее, слишком пристально. Кристе стало неуютно под его проницательным взглядом. Казалось, все сказанное ею никоим образом не задело Дэниела.
— Почему? — потребовал ответа Дэниел.
— Почему? — глупо переспросила она. Ее мысли блуждали далеко от предмета их разговора. Она размышляла над своей уязвимостью и возможными последствиями, к которым это может привести. Тревожные размышления отозвались болезненным ощущением где-то в области сердца, она с трудом подавляла охватившее ее желание протянуть руку и дотронуться до него.
Разве может такое случиться со здравомыслящим человеком, спрашивала себя Криста, чтобы его поведение и обуревающие его эмоции полностью противоречили тому, как он хочет себя вести и что чувствовать?
Это называется помешательством, резко оборвала себя Криста, стараясь поскорее собраться с мыслями, так как сообразила, что Дэниел все еще ждет ее ответа.
— Почему ты не можешь допустить мысль, что мои мотивы носят чисто альтруистический характер?
— Ну, для начала потому, что вы взимаете плату с тех, кто посещает ваши курсы, — сухо сказала Криста. — Это вряд ли можно назвать альтруизмом.
— Может быть, и так, но плата едва покрывает расходы, возникающие при организации подобного профессионального обучения.
— При этом вы не упускаете возможности хорошо поживиться, — предположила Криста.
Она поняла, что на этот раз не на шутку рассердила Дэниела.
— Ты действительно так думаешь обо мне? — тихо спросил он, невольно пробивая брешь в ее защите тем, что так внезапно перешел из области общих рассуждений в сферу более личных отношений.
Криста почувствовала, что твердая почва уходит у нее из-под ног.
— Это не имеет никакого отношения к тому, что я думаю о вас… как о человеке, — пыталась Криста сказать хоть что-нибудь в свою защиту.
— Нет, имеет, — решительно возразил Дэниел. — Когда что-нибудь начинает тебя беспокоить, твой голос совершенно меняется… Я хорошо слышу нотки презрения и антипатии в твоем голосе, а еще страх, — сухо констатировал Дэниел.
Когда что-нибудь беспокоит ее? А как насчет того, когда кто-нибудь беспокоит ее? Неужели она выдает себя с головой?
Внезапно Криста поняла, что значит иметь дело с психологом. Он знает о поведении людей, о их возможных реакциях и мыслях гораздо больше, чем она могла себе представить.
— Что это, Криста? — стараясь вызвать ее на откровенность, спросил Дэниел. — Что ты нашла во мне такого ужасного, что вызывает в тебе такой антагонизм? Причина кроется во мне или в том, что я делаю?
— Ни в том, ни в другом, — быстро возразила Криста. Слишком быстро. Криста закусила губу от досады. Его глаза сузились, и она почувствовала на себе его изучающий взгляд. — Мне… мне просто не нравится, когда людей обманывают… вредят им. — Она запиналась перед каждым словом, жалея о том, что ввязалась в этот спор, и страстно желая поскорее перевести разговор на другую тему, но, не зная, как это сделать и при этом еще больше не выдать себя.
— И ты думаешь, что я на это способен? Готовое было сорваться возражение замерло у нее на губах. Ей стоило большого труда подавить в себе этот быстрый ответ, чтобы не вызвать новых подозрений у своего проницательного собеседника. От напряжения у нее защипало глаза и запершило в горле.
— Я не настолько хорошо вас знаю, чтобы делать столь поспешные выводы, — удалось ей выдавить из себя.
Криста удивилась, заметив, что уголки его губ приподнялись в едва заметной улыбке.
— А ты настоящий боец, — похвалил он.
Криста в недоумении уставилась на него.
— Вам нравится, что я не согласна с вами?
— Не совсем, но, когда обсуждаешь вопрос с человеком, у которого имеется свое мнение на этот счет и который не боится высказать его вслух, это всегда, интереснее, вносит особый электрический заряд… магнетизм в спор. Но это может возникнуть не только между спорщиками, но и между людьми, которых неудержимо тянет друг к другу, — мягко сказал Дэниел.
Криста притихла, пораженная его словами. На ее застывшем лице жили только глаза, которые против воли все время возвращались к лицу Дэниела.
— Я не утверждаю, что не буду спорить с тобой по некоторым вопросам, — продолжал Дэниел, как ни в чем не бывало. Он говорил спокойно и непринужденно, словно и не было этого замечания о магнетизме, не обращая внимания на то, что его слова повисли в воздухе. Кристе казалось, что она еще слышит их эхо, гулко отдающееся во всем теле. — Но человек, женщина, воспринимающая в штыки любые заверения, тем самым просто хочет облегчить себе жизнь… — Дэниел пожал плечами.
— Но мужчинам не нравятся женщины, которые спорят с ними, которые слишком независимы, — быстро возразила Криста.
— Разве? — мягко спросил Дэниел. — Это миф, преувеличенно раздутый и благополучно прижившийся. Мужчина, интеллигентный мужчина, думает одинаково о женщине, которая покорно соглашается с каждым сказанным им словом, почитая его законом, и о женщине, которая ведет себя покорно во время их близости.
Этого Криста уже не могла выдержать. Его слова пробудили жар внизу живота. Все тело вспыхнуло.
— Секс… занятия любовью, — продолжал Дэниел, — как хороший спор, требуют взаимных усилий. Этот интимный процесс должен происходить при активном участии обеих сторон… и при их обоюдном желании… Разве ты не согласна?
— Секс ради секса никогда меня не привлекал, — сказала Криста, стараясь, чтобы ее голос звучал пренебрежительно и спокойно.
— Да, — согласился он, — я тоже не вижу никакого удовольствия только в физической близости, если она не сопровождается эмоциональной и духовной близостью. Это, наверное, объясняет тот факт, что я до сих пор сознательно остаюсь холостяком… — усмехнулся Дэниел.
Холостяк? Такой мужчина? Сердце Кристы испуганно замерло, сделало несколько ударов и бешено забилось с таким глухим стуком, что было бы странно, если бы Дэниел не заметил.