Маленькая и изящная, с широко открытыми глазами цвета аквамарина, с хорошеньким миленьким личиком, окаймленным ореолом каштановых волос, она всегда была вынуждена опровергать представление о ней, как о прелестной куколке, не способной к серьезному делу. И упрямо отказывалась идти на компромисс и менять что-либо во внешности и манере одеваться, не желая подгонять свой облик к широко распространенному среди мужчин стереотипу деловой женщины. Это было нелегко, особенно на первых порах, когда она только-только унаследовала текстильное предприятие от тети. Многие считали, что ей очень повезло с наследством, но не многие знали, что это она поставила дело на ноги, избежав кризиса, так как в последнее время тетя неумело вела дела и за год до ее смерти фабрика пришла в упадок и стала убыточной.
После смерти родителей Кристу воспитывала тетя. Прежде чем поступить в университет и выучиться на дизайнера, она часто сопровождала тетю в поездках за границу, где та встречалась с различными поставщиками тканей для текстильного производства.
Тетя считала, что гораздо дешевле и практичней возить племянницу с собой во время школьных каникул, чем искать кого-нибудь, кто приглядывал бы за ней, или отдавать в лагерь. Криста любила тетю и поэтому молчала о том, что в последние годы та потеряла свою былую хватку в бизнесе.
Она очень огорчалась, замечая, что тете все реже удается предвидеть конъюнктуру рынка, подбирать ткани, которые будут пользоваться спросом у потребителя. А уж видеть, как поставщики «надувают» тетю, подсовывая ей худший по качеству товар, было и вовсе невыносимо.
Ей пришлось много поработать, чтобы положить этому конец и поправить дела фирмы. Иногда приходилось быть более жесткой и безжалостной, чем это было свойственно ее натуре, но наконец, дела предприятия пошли полным ходом. Ей очень помогла профессия дизайнера и присущее ей чутье. Управляющий банком уже не хмурился каждый раз при виде Кристы.
— Ты чертовски сдержанная, — как-то пожаловался Кристе ее приятель, имевший на нее виды. — Иногда я спрашиваю себя, существует ли вообще такой человек, которому удастся наконец растопить твою холодность и достучаться до тебя. В любом случае, по-видимому, это не я… Ты кого ждешь, Криста, — рассерженно закончил он, — принца?
— Никого я не жду, по крайней мере, никого из мужчин, — честно призналась Криста.
А сегодня на какое-то мгновение… Она сердито сняла пиджак со спинки стула.
Слава Богу, она уже знала, что представляет собой Дэниел Гесхард, прежде чем… прежде чем что?
Ничего на самом деле не произошло. Ей просто не следовало позволять эмоциям, как бы сильны они ни были, одержать верх над здравым смыслом. Она слишком хорошо знала, к каким гибельным последствиям могут привести глупые женские фантазии о любви к самому замечательному человеку на земле, который на поверку оказался пройдохой, зарабатывающим на жизнь обманом… как Пирс Филипс.
Криста быстро закрыла глаза. Даже сейчас, когда прошло столько лет, ей все еще больно при мысли о Лауре. Старая рана не затянулась…
Криста и Лаура учились вместе в университете, были вместе и в последний год их учебы, когда Лаура встретила Пирса Филипса и влюбилась в него. Он тоже философствовал о теориях Нового Поколения и так запудрил девушке мозги, что та бросила университет на последнем курсе и вышла за Пирса замуж.
Отец Лауры был преуспевающим бизнесменом, состоятельным промышленным магнатом, к тому же Лаура унаследовала большую часть денег своей бабушки. «Мы с Пирсом собираемся воспользоваться ими, — непринужденно сообщила Лаура Кристе, — чтобы купить большой загородный дом, где Пирс откроет клинику».
Криста согласилась, что это замечательно. Даже ее обманули энтузиазм Пирса и его фальшивые идеи. Она тогда была так наивна и доверчива, что даже немного завидовала Лауре и той чудесной жизни, которую подруга и ее талантливый муж собирались строить вместе.
Но как только Лаура и Пирс поженились, все пошло наперекосяк. Лаура постоянно жаловалась, что Пирс ведет себя нечестно и пренебрегает ею.
Криста никогда не простит себе, что позволила Пирсу убедить себя в том, что Лаура просто раздражительна и подозрительна, как все беременные женщины. Она, мол, капризничает, ей мерещится всякий вздор, и все, в чем она его обвиняет, лишь плод ее фантазии. И вместо того, чтобы встать на сторону Лауры, она уговорила ту отбросить прочь все сомнения и думать только о судьбе будущего ребенка, ради которого ей надо было постараться сохранить свой брак.
Пирс пригласил Кристу на обед, чтобы выразить благодарность за поддержку.
— Лаура не может желать лучшего друга, — сказал он ей тогда.
Лучшего друга… У Кристы защипало в глазах от боли и горечи.
Единственным оправданием Кристы служили ее молодость и наивность, а Пирс был изворотливым обманщиком, получающим удовольствие от той игры, которую он вел с ними обеими. Он наслаждался безграничной властью над девушками и манипулировал ими, как ему вздумается.
Три месяца спустя после рождения ребенка, очаровательной девочки, Лаура оказалась по вине Пирса в центре всеобщего нездорового интереса, сплетники не давали ей прохода. Девушка, ради которой Пирс бросил Лауру, была родом из очень богатой аристократической семьи. Деньги Лауры, которые она унаследовала от бабушки, оказались истрачены до последнего цента. Все, что ей осталось, — это гора долгов, которые успел наделать Пирс за время их супружеской жизни.
— Некоторые его клиенты угрожали возбудить уголовное дело за преступную небрежность при лечении больных, — всхлипывала Лаура, когда Криста пыталась утешить ее.
— Тебе не составит никакого труда разделаться с ним, — успокаивала ее Криста.
— Нет, я этого не сделаю, — уныло отозвалась Лаура, — как я могу так с ним поступить?
Спустя шесть недель она умерла. «Передозировка снотворного в состоянии послеродовой депрессии» — так звучало официальное медицинское заключение. Криста же была убеждена, что причиной смерти Лауры послужили ее отношения с Пирсом, его систематический и хладнокровный обман. Она поклялась, что никогда не позволит ни себе, ни кому-нибудь другому снова попасться на удочку типу, подобному Пирсу. Она будет делать все возможное и невозможное, чтобы разоблачать таких подонков.
Именно это она и собиралась сделать сегодня вечером с Дэниелом Гесхардом.
Криста недовольно посмотрела на себя в зеркало, прежде чем подняться наверх. Ее обескуражило и огорчило, что она так легко стала жертвой ложного очарования Дэниела Гесхарда. Она допустила непростительную ошибку, или, может быть, ей свыше было предопределено не сразу раскусить этого человека? Ну что ж, она не позволит ему обвести себя вокруг пальца, в чем он сам скоро убедится.
— А теперь от вашего имени мне хотелось бы поблагодарить выступающего за столь содержательный…
Содержательный вздор, подытожила Криста. Все, что она услышала сегодня вечером, только подтвердило ее подозрения и упрочило ее уверенность в том, что подобные ролевые игры, которые так отстаивает этот жулик, всего лишь очередная мода делового мира и совершенно бесполезны, когда речь идет о настоящем бизнесе.
А что касается самого выступающего… Гнев окрашивал нежную кожу на щеках Кристы слабым румянцем, а в ее аквамариновых глазах вспыхивали недобрые искорки каждый раз, когда ее взгляд останавливался на мужчине, стоявшем перед ней на подиуме. Почему-то ей казалось, что для Дэниела Гесхарда психологически более правильно было бы выбрать из своего гардероба вместо безукоризненного дорогого костюма, сшитого на заказ, который она сегодня уже имела возможность рассмотреть поближе, что-нибудь более обезоруживающее, соответствующее «дружеской» обстановке, например потрепанные брюки из рубчатого вельвета и, может быть, толстый свитер с закатанными по локоть рукавами… или джинсы и…
О нет, только никаких джинсов! Гневный блеск ее глаз не остался не замеченным присутствующими, так же как и плотно сжатые губы, искривленные в насмешке. Она ругала себя за то, что была такой дурой. Надо же, вообразила себе, что наконец-то нашла мужчину, чье мужское обаяние заставило ее сердце предательски биться в груди. При этой мысли Криста опять почувствовала опасный холодок где-то глубоко внутри и восторженный трепет во всем теле.