— Примерно этого я и ожидала, — сказала она.
— В этом доме, как в музее, ничего не трогают с тысяча девятьсот восьмидесятого года.
— Да, твоя мама может брать плату за вход. А посетителям будет разрешено ложиться на твою кровать и рассматривать Млечный Путь.
Она откинула покрывало на кровати, и нашим взорам открылся Супермен в разные периоды своей жизни: обгоняющий локомотив, взбирающийся на небоскреб, летящий с вытянутой рукой.
— Очень сексуально, — заметила Тереза.
— Ну ладно, встретимся утром. Если захочешь ночью сделать гальванический элемент, то все ингредиенты на столе. Спокойной ночи! — И я повернулся к двери.
— Натан! — позвала она.
— Что?
— А ты… когда-нибудь… был с другими?
Я застыл на месте.
вероятность того что вы погибнете от удара молнии — 1: 600 000
— Нет. То есть я целовался, — ответил я, разглядывая обои. — А ты?
— В общем-то, тоже нет.
Я оглянулся. Она легла на кровать, уткнувшись лицом в подушку, как обидевшаяся на кого-то маленькая девочка. Я не мог на нее спокойно смотреть: у меня закипала кровь от одной мысли, что она будет спать в моей постели. Я представил, что снова целую ее. Время стремительно уходило. Снаружи, в саду, стояли яблони, и их плодам было на роду написано сначала расти, а потом падать с веток; где-то далеко, в Калифорнии, сквозь прах отца прорастали гиацинты. Сама природа подсказывала нам, что надо делать.
— Я ужасно рад тебя видеть, — сказал я.
Она забралась под одеяло, и я выключил свет.
— И я тоже, — сказала она.
Я вышел и осторожно прикрыл дверь.
На следующий день мы с Тоби и Терезой поехали покататься на «олдсмобиле». Тоби, как и я, любил мчаться на скорости семьдесят или восемьдесят миль в час и чувствовать, как свистит в ушах ветер. В Айове мы часто предпринимали такие прогулки, причем я обычно рассказывал ему, что вижу вокруг, придумывая каждый раз новые описания для пролетавших мимо домов или для фермеров, гарцующих верхом или обрабатывающих свои поля на тракторах. Тереза таких вещей просто не замечала. В машине она либо читала журналы, либо спала. Обычно я выбирал какую-нибудь деревенскую дорогу, и вскоре мы оказывались в самом дальнем захолустье. На обочинах грунтовых дорог грязные коровы выдергивали сено из круглых тюков сена. Сжатые поля были бурыми и безжизненными.
Тереза села сзади и вскоре заснула. Мы выбрались на большую дорогу, ведущую в Мэдисон, и попали в плотный поток транспорта. Он двигался мимо мелких пятиакровых ферм и сараев, украшенных самодельными вывесками, которые извещали о продаже садовой керамики. Какие-то люди торговали прямо с трейлеров вырезанными из фанеры силуэтами животных для украшения двора. Попалось несколько вывесок с надписью «Камера хранения» и даже одна «Академия бойцовых собак». Количество машин все увеличивалось, и наконец мы плотно завязли в пробке. Далеко впереди раздавался отчаянный звук сирены «скорой помощи». Водители нервничали, ругались и без надобности нажимали разные кнопки на панели управления.
Постояв минут пять, я выключил двигатель. Затем поток сдвинулся, и я повернул ключ зажигания. Машина не завелась. Я попробовал еще несколько раз. Тот же эффект.
— Звук нехороший, — заметил Тоби.
Стоявшие сзади на нашей полосе машины оказались в ловушке. Один водитель просигналил, другие подхватили, и вскоре уже звучал целый хор. Тереза проснулась и высунула голову в окно. Все машины гудели. Легковушки и грузовики перекликались, как птицы, занявшие каждая свою территорию. Никто уже не помнил, с чего все началось. Мне показалось, что в воздухе повисло целое облако стрел с ярким оперением. Я снова и снова пытался завести мотор, но машина вскоре вообще перестала реагировать на повороты ключа. Я включил аварийную сигнализацию, открыл изнутри капот и вышел посмотреть, в чем дело. Пробка продолжала гудеть, рев то стихал, то нарастал. Я поднял крышку капота. Тереза и Тоби стояли рядом. Внутри все было сильно запущено, повсюду виднелись пятна ржавчины и грязи, но явных повреждений, вроде отсоединившегося шланга или разорванного ремня вентилятора, я не увидел. Рев автомобильных гудков стал совсем оглушительным. Лицо Тоби скривилось от отвращения.
— Хреновы сыровары, — сказал он.
— Проблема вот в нем, — сказала Тереза, показывая на двигатель. — Там серьезная поломка.
— Послушай, но это же не человеческий организм! — удивился я.
— Настоящие варвары, — сказал Тоби. — Вы только прислушайтесь к этим звукам. Это же вой гиен в саванне. — Он заткнул уши. Плечи его вздрагивали. — И самое смешное, что я приехал сюда, в деревню, отдохнуть от толпы и городской суеты, — продолжал он. — Ну все, хватит! А ну-ка, закрой!