Интересно, как он представлял себе космос? И разве он сам не жил в космической пустоте?
— Так точно! Шестьдесят два дня, — сказал Уит не без ностальгии. — Кружился там, как заяц в колесе.
— Тереза, а ты можешь объяснить, как ты это делаешь? — раздался голос отца, явно намеревавшегося увести разговор от космических приключений Уита.
Мы с отцом знали, что рассказы Уита всегда заканчиваются чем-то вроде приступа меланхолии, если только это слово можно применить к Уиту. Астронавт начинал жаловаться на жену, бросившую его ради «этого гребаного луноходца». Я догадался, что отец и Уит заключили договор: «никакой физики» в обмен на «никакого космоса».
Тереза глубоко задумалась, глядя на те помои, которые ей принесли вместо кофе, а потом ответила:
— Ну… Иногда я кое-что вижу. Тела и то, что в них неправильно.
— Не перестаю удивляться, — сказал Уит, — сколько вокруг гениев! Вот приходишь в магазин, там парень тебе покупки в мешок укладывает. Смотришь на него и думаешь: наверняка он у себя в подвале роботов мастерит.
— Ну, я-то не такой гений, — улыбнулась Тереза.
— Ясно, что не такой, — кивнул он.
— У меня нет талантов, я не играю на фортепиано и не могу запомнить целую страницу из книги. Я просто канал, по которому что-то транслируют.
Говорила она это весело, как ни странно.
— Вот об этом я и говорю! — воскликнул отец.
— Короче, не перестаю удивляться, — заключил Уит.
Затем наступило неловкое молчание. Все посмотрели в окно. Там шла пожилая женщина с собакой. Семья с четырьмя детьми выходила из магазина игрушек.
— Но все-таки скажи, — продолжил свои расспросы отец, — ты видишь тело как нечто материальное или как чистую энергию? Ну, например, кости ты видишь?
Слово «кости» было серого цвета и ломкое, хотя на ощупь напоминало бетон.
К счастью, в этот момент официантка принесла наш заказ.
— Пальчики оближете! — объявила она, расставляя тарелки.
Меня кто-то толкнул под столом. Я глянул туда и увидел, что покачивается ботинок Терезы, — это была она.
Официантка поставила перед Уитом тарелку с шестью оладьями. Он облизнулся, как лис из мультфильма, заткнул салфетку за рубашку и принялся за еду. Отец несколько раз повернул свою яичницу, видимо с целью придать ей наилучшее для еды положение. Я полил свои оладьи сиропом.
И тут Тереза ответила отцу:
— Я вижу кровь, кости, внутренние органы. Все они выглядят по-разному Сердце похоже на раздувшуюся руку.
Зачем она это говорила? Может быть, дразнила моего отца, желая затеять ссору? Отец обдумал ее слова, попробовал яичницу, пожевал, глядя в окно, а потом сказал:
— Понимаю. Это, видимо, похоже на вид в сильный микроскоп. Когда вместо кожи, например, видишь просто молекулы, тесно прижатые друг к другу. А внутри молекул и атомов много пустого места. Наверное, нам всем следовало бы научиться так видеть, вопрос только — как это сделать?
— А вы не знаете как? — спросила Тереза.
— Нет, — ответил он.
— Я бы не сказала, что я вижу все насквозь, — сказала Тереза. Она уже допила кофе и высматривала официантку. — Я скорее вижу сны наяву о том, что находится внутри человека. Закрываю глаза, и появляется картинка.
— Я понял, — вмешался Уит. — Типа того, что тела пациентов посылают тебе телеграммы: «Дорогая Тереза, вот тут у меня колет, а тут ноет…»
Тереза уставилась на него, открыв рот, видимо ошеломленная таким принижением ее дара.
— Ну что-то вроде того, — сказала она наконец. — Мистер Нельсон, а вы верите в Бога?
Отец чуть не подавился: Поуп Нельсон прислал ему гонца с того света. Он потеребил бороду и ответил вопросом на вопрос:
— А почему ты спрашиваешь?
— Потому что если бы вы верили, то решили бы, что сны наяву мне посылает Бог.
— Он неверующий, — сказал я.
— Ну, на самом деле иногда мне кажется, что где-то там может существовать высший разум, который все создал, — уточнил отец.
— Вот и мне так кажется, — сказал Уит. — Раз есть пирожок, то, значит, есть и пирожечник.
— Я тоже не верю в Бога, — сказала Тереза.
Она вытащила сигареты и положила их на стол. Отец взглянул сначала на пачку, потом на меня. Все уже поели. Тереза попросила официантку принести пепельницу, и та ничуть не удивилась. Тереза выглядела старше своих лет, а сама официантка, судя по бледности и одышке, начала курить еще в детстве. Отец завороженно смотрел, как Тереза закуривает и выпускает дым. Сначала вопрос о Боге, потом курение — за столом определенно чувствовалось незримое присутствие Поупа Нельсона. Мы посидели еще немного. Тоби за весь обед не произнес почти ни одного слова, но я видел, как двигались его губы: он напевал про себя, и мы были ему не нужны.