Опустив глаза я выдохнула, она жива. Это самое главное. Но я почувствовала что-то странное. Драко. Он смотрел на меня. Должно быть мой внешний вид был не самым подходящим сейчас. После побегов и падений, заклятий и проклятий я выглядела слегка потрепанно. С левого плеча упала бретелька. И обнаженное плечо красовалось на солнце. Волосы выпали из хвоста, а ноги гудели так, словно я пробежала сотни миль. Было понятно что со мной что-то не так. Ведь помимо того, что это странно, я так не хожу. Я не бываю растрепанной, как Джинни Уизли.
Драко продолжал осторожно смотреть, он не знал, что я не могу пошевелить головой. Для него я просто сидела и смотрела на то, что происходит внизу. Но спустя какое-то время Драко все же встал и пройдя пустые ряды, направился ко мне. Его лицо было совершенно невозмутимо. Футболка мило обтягивала его торс, а джинсы показывали длинные и сильные ноги. Подойдя ко мне, он лишь протянул руку и поправил соскользнувшую бретельку.
-Не смей. – прошипел он. – Не смей оголять плечи. Это не должно быть для всех. – сквозь зубы, процедил юноша. – Ты выглядишь так, будто сошла с метлы. – с укором заметил Драко и ушел. Он вернулся на свое место и больше не поворачивался в мою сторону. Часть меня ликовала сейчас, ведь он не равнодушен ко мне. Он действительно питает нежные чувства. А другая часть разрывалась на части от бездействия.
Примерно через двадцать минут в небе снова засияли знакомые красные искры. И эхо разочарования вновь пронеслось над стадионом. Голос Альбуса объявил о том, что Виктор Крам выбывает из испытания. От сильного напряжения я начала чувствовать, что могу пошевелись пальцами рук. Трудно, но пальцы все же начали двигаться. И когда лабиринт открылся и из него вышел Крам, я могла пошевелись тремя пальцами на каждой руке. Осталось так немного...
...
Я не знаю, сколько прошло еще времени. Мои глаза закрывались от усталости и палящего солнца. И если б не заклятие, наверное, тело не смогло бы удержаться. Пелена снова стала подползать к глазам и мягкое летнее сопение накрывало тонким покрывалом, как вдруг двери лабиринта снова открылись.
Оркестр заиграл с новой силой. Будто все это время он не звучал. Ребята сидевшие на трибунах оживились и стали выкрикивать имена двух оставшихся участников. Хлопушки стали взрываться и смех смешавшись в музыку, стал гимном этой минуты. Но внутри меня все еще оставалось холодно и мерзко. Праздник звучал сильнее всего, что я слышала, а затем замолк, как смерть. В толпе послышались крики, ужасные, рвущие душу крики. Мое тело охватил дикий жар. Пожар внутри разгорелся с невероятной силой и горел все сильнее, ведь я не могла увидеть что происходит внизу. Я резко постаралась встать... и да! Проклятие разрушено. Не теряв ни минуты я помчалась вниз, забыв об усталости и немощи тела.
-Не ходи туда. – Драко схватил меня за руку. Но в тот момент все это было не важно. Я освободила руку и новой силой помчалась вниз.
Толпа душила. Никто не мог отойти в сторону, пропустить, все стояли как вкопанные, будто на них наложили заклятие. Я с жадной силой протискивалась сквозь студентов, которые прочной стеной отделяли меня от правды. Впереди я увидела Гермиону и обнимающего ее Рона.
-Это мой СЫН! – надрываясь кричал Амос Диггори. Его родительское сердце умерло вместе с Седриком... – Это мой СЫН! – кричал он с новой силой. На теле мертвого мальчика лежал его горюющий отец и Гарри, который вцепившись в друга, не мог его отпустить.
Я вышла вперед и упав на колени заплакала. Я опоздала... я ... не смогла... снова...
-РОЗАЛИ! – взревел от боли Гарри. Я подняла глаза на мальчика, по его лицу рекою текли слезы. – РОЗАЛИ! ТЫ ЖЕ МОЖЕШЬ ЕГО ВЕРНУТЬ! ВЕРНИ ЕГО! РОЗАЛИ, ВЕРНИ!
-ГАРРИ! – Альбус старался успокоить мальчика, но тот кричал громче родителя, который потерял ребенка.
-ТЫ ЖЕ ФЕНИКС-ХРАНИТЕЛЬ! ТЫ ЖЕ МОЖЕШЬ! ТВОЙ ДАР ЖИЗНИ! – кричал во все горло Гарри.
Я не могла ничего ответить и даже если б мой голос не был запечатан, не смогал бы оправдаться или помочь. Я бессильна.
Волшебники стали отходить от меня, оставив в кругу, как уродца. Разговоры посыпались из уст студентов. И голос молящего отца на мертвом теле сына, звучал тише, чем их обсуждения и ... осуждения. Кто-то из толпы выкрикнул, “чего ты ждешь?”. А я потеряв дар речи дважды лишь заглядывала в глаза людям, что ждали от меня поступка. Но что я могу им дать сейчас?! ничего. Я подняла глаза на трибуну и Драко там не было. Амос Диггори все кричал, а Гарри уводили из эпицентра. Я лишь взмахнула руками и за спиной выросли обновленные крылья. Оттолкнувшись от земли под звуки плача и восторга, я направилась в Запретный лес.
-ОН МЕРТВ! – звучало в моей голове, когда я летела в Запретный лес.
Комментарий к Глава 21. Прохождение лабиринта. это было трудно. больно. грустно. Прости Седрик, но твое время еще не пришло.
====== Глава 22. Смерть? ======
В Запретном лесу живёт свое время, отличное от нашего. В солнечный день, там льют дожди и ползают туманы. Зимой в отдельных участках чащи, цветут пышные сады. А летом в глубине бушует метель. Сегодня над лесом сгустились черные тучи, казалось, что под ними не осталось воздуха и трудно дышать. Яркая и летняя атмосфера осталась за пределами Запретного леса. Здесь же таилась могильная тишина.
Почему я отправилась сюда? Я родилась в этом лесу и чтобы не случилось, в день отчаяния летела сюда. Это не мой дом, не тепло, к которому хочется бежать, когда опечален. Это скорее место скорби. Всех погибших и умерших я оплакивала здесь. Моими слезами напиталась земля. Моим отчаянием дышат деревья. Моей злостью пропитан воздух. Я вновь принесла скорбь. Вновь слезы и обиду. Как умер, бедный мальчик?
Опустившись на колени, я упала на летнюю траву, сырую от недавнего дождя. Мне было все равно, что вернулись крылья. Они опустились и перестали извергать пламя. Жалкая птичка. Жалкая. Жалкая. Жалкая.
Во многом мои мысли были запутанными и бредовыми, но так всегда бывает, когда рядом погибает человек. Седрик погиб. Он погиб не заслуженно. Эти утехи магического мира никогда не приводили к хорошему. Все имена, которые живут в веках, лишь паршивый слух, тех, кому нравиться смотреть как погибают молодые ведьмы и колдуны. Министерство давно зашло в тупик. Оно не приносит ничего рассудительного, наоборот, порой их действия совершаются на эмоциях, без основания и фактов. Будто большой плаксивый ребенок, справиться с которым нет сил. И все что нам остается – терпеть. Принимать все, как должное. Принимать и надеяться, что в будущем будет лучше, а сейчас просто время такое. Можно сбиться со счету перечисляя сколько раз я слышала это. Да, что уж говорить... феникс, у которого должна быть доля власти, тоже смирился. Устал бороться, устал что-то менять. Но каждый раз, когда случается беда, мы говорим себе, что этот раз должен стать последним, мы всё исправим, но как только боль уходит, исчезает и желание навести справедливость.
Все настолько смешалось, стало неважным на фоне смерти мальчика, казалось пустым. Я уставилась в землю, руки лежали беспорядочно на коленях, а все что мне хотелось сейчас, это вернуться назад и дать мальчику то, что он заслужил. Жизнь. И мысли об этом, о прекратившейся жизни, о молодости, что так и не прошла, я стала плакать с новой силой, стала молить землю о помощи... но ответа не последовало.
-Не нужно плакать. Бессмысленно. – этот голос был мне незнаком, но мурашки пробежавшие по телу, вовсе не от испуга, не дали поднять мне голову, чтоб увидеть пришедшего. – Оплакивать. Не уж-то ты пропиталась человеческими чувствами?
Голос пугал меня. Очень пугал, я вся сжалась и не могла ответить или пошевелиться. Хотелось узнать кто же это, но страх сковавший меня, думал по-другому.
-Я вижу, как в тебе пульсирует жизнь. – произнес незнакомец и провел рукой по моим волосам. Рука была больше головы и я чувствовала каждый тонкий и костлявый палец, который прикасался ко мне. -Поклонись, феникс.
После этих слов все во мне сломалось. Мое тело стало бить мелкая дрожь, а мысли, которые крутились – страшными. Я лишь на мгновение представила того, кто мог сказать это, того кого я лично не знала, но боялась как и все. То каким способом это произошло... меня замутило, живот сжался и стал ныть. Не может быть!