Хосе съехал с «Миллс Драйв», и мое сердце забилось чаще. Меня ожидала полная неизвестность, но стойкое чувство неминуемого унижения не отпускало. Мы проехали несколько зданий коричневого цвета с соответствующими автомобилями. В отдалении ото всех остальных расположилось небольшое строение с двумя гаражами и несколькими спасательными грузовиками, припаркованными на круговой подъездной дорожке. Обратив внимание на вывеску, я села ровнее.
МЕЖВЕДОМСТВЕННАЯ СТАНЦИЯ
НАЦИОНАЛЬНОГО ПАРКА СКАЛИСТЫХ ГОР
Мои пальцы прижались к стеклу. Не уверенна, находилась ли их команда здесь в течении года, но, если мне придется проводить по сорок часов в неделю дальше по улице, надеюсь, что нет.
По соседству с пожарной станцией обнаружилась стоянка туристических прицепов, с усеявшими на четверть мили местность трейлерами. Через дорогу от станции и парка построили новое стальное здание. Подъездной путь изгибался у главного входа, протягиваясь к соседнему чуть меньшему зданию, которое, вероятно, служило гаражом, складом или и тем, и другим одновременно. Офисом «Маунтеньер» служило недавно законченное маленькое безликое стальное сооружение на окраине города.
Я помахала Хосе на прощание, когда он отъезжал. Предварительно пообещав вернуться через час. Я стояла на тротуаре в одежде, определенно не соответствуя стремительно падавшей температуре воздуха. Облака нависали над вершинами гор, а снег уже успел припорошить мои волосы подобно перьям, исчезавшим при соприкосновении.
Огромный пикап, тянувший за собой трейлер, пронесся по дороге в сторону стоянки, все десять шин захлюпали по мокрому асфальту. Я быстро отступила назад, избегая волны воды и льда, способной окатить меня с головы до ног. Я направилась в сторону главного здания, проходя мимо вывески, гласившей: «МАУНТЕНЬЕР МЭГЭЗИН». С каждым последующим шагом к центральному входу мои ноги тряслись все сильнее, ощущая себя менее уверенно и более нелепо. Рука замерла в воздухе, не дойдя до дверной ручки, но потом я все же открыла ее, вздохнув с облегчением, когда в лицо пахнуло теплым воздухом.
Дверь звякнула, и идеально чистый производственный ковер намок от моих ботинок. Стены были выкрашены в бледно-желтый цвет, в промежутках между окнами в одну линию выстроились рамки с обложками журнала. Помимо стойки регистрации, шести мягких красных кресел, выставленных вдоль фасадной стены и искусственного растения, в лобби ничего не было.
Сперва мне предстала одна лишь макушка девушки, занимавшей стойку регистрации. Она встала, поприветствовав меня кивком. На вид ей не дашь больше выпускника старшей школы, с торчавшими из-под вязанной шапочки светлыми косичками. На табличке с ее именем было написано: «Джоджо».
Она удерживала черную телефонную трубку ярко-розовыми варежками возле излишне накрашенного молоденького лица. И когда вся ее рукавица выпрямилась, я поняла, что она выставила один палец в безмолвной просьбе подождать, подмигнув при этом и улыбнувшись.
— Нет, Майк. Потому что Вик занят так же, как и я. Ему не нужны твои снимки с парада. Они никуда не годятся. Меня ждут возле стойки. Все, я вешаю трубку. Да, именно так.
Она бросила телефонную трубку и посмотрела на меня своими огромными глазами с накладными ресницами. Ее кожа оранжевого цвета явно было сожжена в солярии задолго до начала лыжного сезона. Чавкая жвачкой, она улыбалась пухлыми губами обильно покрытыми блеском.
— Чем я могу вам помочь? — Тон ее голоса мгновенно изменился, словно передо мной стоял совершенно другой человек. Раздраженная секретарша, справлявшаяся с трудными вопросами за Вика, исчезла. Джоджо выглядела милой, ее глаза заблестели в полной готовности в любой момент сделать меня счастливой.
— Мне назначено собеседование на девять утра. Эллисон Эдсон.
Выражение лица Джоджо мгновенно изменилось. — О. Ты — новый помощник Вика.
— Нет, я… пока только подаю заявление.
Она встала, жестом указав следовать за ней. — Можешь мне поверить, никому больше не нужна такая работа. Ты единственная, кто пришел устраиваться. Объявление висит уже больше года.