Швабра мисс Глюк снова высовывается из ванной.
МИСС ГЛЮК, Я ЖЕ ВАМ СКАЗАЛА — ВЫТИРАЙТЕ! И НЕ ПОЯВЛЯЙТЕСЬ ИЗ ВАННОЙ, ПОКА НЕ ВЫТРИТЕ ВСЕ ДОСУХА. БОЖЕ МИЛОСТИВЫЙ!
В гостиной видны Элина и Боди.
Элина. Кажется, Доротея пытается наладить контакт с мисс Глюк?
Боди. С самой собой, а не с Глюк — вы же дали ей запить мебарал хересом.
Элина. Я бы не стала поощрять такие странные разговоры.
Боди. Она не нуждается ни в каком поощрении. А что до вас, мне почему-то кажется, что вы бы никого никогда ни в чем не поощрили.
Доротея (в спальне). После истории с Джеймсом у меня ничего не осталось, кроме — ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА..
Элина (она подошла к двери спальни, чтобы лучше слышать «признания» Дотти). О, да это не для широкой публики!
Боди. Кончайте подслушивать под дверью! Лучше идите наблюдать за своим голубем!
Элина. Интересно, насколько ее хватит?
Доротея. Как хорошо, что у Ральфа все в порядке — он такой бешено агрессивный!
Элина. Что же мне делать — на два часа у меня назначена встреча в Ля-Дю!
Боди. Вот и проваливайте, чтобы не опоздать!
Элина. Но мне необходимо переговорить с Доротеей! Это имеет первостепенное значение!
Элина делает паузу, с удивлением наблюдая, как Боди «набрасывается» на воскресный выпуск «Пост-диспетч», который лежал на стуле.
Что это вы надумали, мисс Боденхейфер?
Боди. Хочу вырезать заметку из газеты.
Элина. Зря стараетесь — завтра об этом все равно будет знать весь Блюэт.
Боди. Неважно, что будет завтра. Существует множество способов, как сообщить об этом девушке с таким нежным сердцем, как у Дотти. Вы о них ничего не знаете. Ах, так вот зачем вы приехали — за тем, чтобы все рассказать самой, да еще прямо сейчас, сразу и злобно! — У вас глаза, знаете, у вас глаза, как у птицы — но только не у певчей, должна вам сказать.
Элина. Да что вы говорите!
Боди. Да-да, очень похожи.
Пауза. Боди, оторвав половину первой страницы газеты, кладет газету на диван и берет с собой на кухню ту часть, из которою только что был вырван кусок. Вырванный кусок газеты она комкает и по пути выбрасывает в мусорный ящик.
Элина. Мисс Боденхейфер.
Боди (из кухоньки). Хафер!
Элина. Я вовсе не хочу вас обидеть, но неужели вы не понимаете, что для Доротеи жить в таких условиях просто оскорбительно.
Боди. Ах вон оно что, вы полагаете, что для нее это оскорбительно?
Принесенной частью газеты Боди начинает выстилать коробку из-под обуви. Разговаривая с Элиной, она пакует в коробку жареных цыплят и другую снедь для пикника.
Элина. Она сама намекала, что ей это крайне тяжело. У нее все вызывает депрессию — и визиты Глюк, которая ринулась в ванную, и кошмарная расцветка стен, и этот бордовый ковер в сочетании с бордовыми занавесками, и ваш вид из окна на эту безжизненную пустыню из кирпича, асфальта и бетона! А абажуры с ярко-желтыми маргаритками! А обои в бутонах роз, которые, кажется, вот-вот взорвутся как бомбы! У меня сразу возникла клаустрофобия, как только я вошла! Нет, это все не для культурного человека!
Боди. Что в вас такого культурного, мисс Брукша! Вы — модная, да, но это совсем не признак культуры! Вряд ли кто скажет, что ястреб или канюк — культурные птицы! Это вам за то, что вы такая злючка!
Элина. Вы — оскорбительная истеричка!
Боди. Еще не такое услышите, если не оставите Дотти в покое. И не перестанете объяснять ей, как плохо жить в этой квартире.
Элина. Мы с Доротеей Гэлвей ничего не скрываем друг от друга, и поэтому, как только она придет в себя, я намерена подготовить ее к новости, о которой она все равно узнает раньше или позже. Я -
Боди (прерывает ее). Я не хочу, чтобы у Дотти были разочарования. Для Дотти я хочу — жизни…
Элина. Что значит — жизни?
Боди. Ну жизни, жизни -
Элина. То есть вы хотите сказать — не смерти?
Боди. Вы лучше не насмехайтесь надо мной. Я сразу поняла, кто вы такая — вы змея, только хорошо одеты.
Элина. Вы ухитрились назвать меня и птицей, и змеею, однако вам придется выбрать что-нибудь одно — археоптериксы, единственно известное сочетание змеи и птицы — уже давно вымерли!