льву.
Я усмехнулась. В общем-то, правильно, я сейчас куда опасней льва.
– Пиппа, дорогая моя, мне так жаль, – он сделал паузу, как будто эти
слова могли ослабить мой гнев.
У меня в голове уже сформулировалось много чего в ответ. Что я
работала по пятнадцать часов в день, чтобы поддержать его стартап. Что он
жил и работал в моей квартире, в последние четыре месяца не утруждая себя
мытьем посуды. И что этой женщине он уделил куда больше внимания, чем
мне за полгода.
Но я не думаю, что он заслужил хоть каплю моей энергии, хотя речь
была бы блистательной. И потом, его дискомфорт – который рос с каждой
секундой моего продолжающегося молчания – ну просто о-о-очень приятен.
И мне даже не было больно на него смотреть. Хотя теоретически могло
бы – учитывая ситуацию. Зато внутри все горело. И я представляла, как моя
любовь к нему сгорала, словно подожженная бумага.
Он подошел на шаг ближе.
– Даже представить себе не могу, как это выглядит со стороны, но…
Наклонив голову в сторону и чувствуя, как внутри снова закипает
ярость, я перебила его:
– Да неужели? Тебя Шеннон бросила ради другого мужчины. Так что,
думаю, ты прекрасно себе представляешь, как это выглядит.
После этих слов в моей памяти всплыло то время, когда мы с ним
познакомились в пабе, когда поначалу были просто друзьями и с
удовольствием рассказывали друг другу о моих любовных похождениях и о
его неудавшихся романах. Вспомнила, как он любил свою жену и был
уничтожен ее уходом. Как я старалась не влюбляться в него – в его
сдержанный юмор, вьющиеся темные волосы и сверкающие карие глаза – но
безуспешно. Потом, к моему величайшему восторгу, одна ночь превратилась
во что-то большее.
А через три месяца он переехал ко мне.
Шестью месяцами позже я попросила его починить скрипучую
ступеньку на лестнице.
Еще два месяца спустя я сдалась и починила ее сама.
Это было вчера.
– Забирай свои вещи из шкафа и уходи.
Опустив взгляд, женщина пробежала мимо нас.
Запомню ли я ее лицо? Или же навсегда запомню, как Марк
вколачивался в нее и как потом подпрыгнул его член, когда он в панике
вскочил?
https://vk.com/beautiful_bastard_club
Через пару секунд хлопнула входная дверь, но Марк по-прежнему не
двигался.
– Пиппа, она просто друг. Это сестра Арнольда из футбольной команды,
ее зовут…
– Даже не вздумай называть ее чертово имя, – недоверчиво хохотнув,
перебила его я. – Насрать мне на нее и ее имя!
– Что…
– А что, если у нее красивое имя? – продолжила я. – Что, если однажды я
выйду замуж за реально классного парня, у нас родится дочь, и муж
предложит это имя? А я такая: «О, милое имечко, да. Но, к сожалению, так
же звали одну девицу, которую трахнул Марк, даже не поменяв простыней –
ленивый мудак – так что нет, мы не можем так назвать свою дочь», – я
злобно уставилась на него. – Ты и так уже испоганил мой день. Возможно, и
неделю, – наклонив голову, я подумала пару секунд. – Но точно не месяц, нет, потому что та новая сумка от «Прада», которую я купила на той неделе, просто потрясная – и ни ты, ни твоя неверная бледная задница не смогут
порушить удовольствие.
Он улыбнулся, сдерживая смех.
– Даже сейчас, – тихо и с обожанием сказал он, – даже после того, как я
подвел тебя, ты такая смешная девчонка, Пиппа.
Я сжала челюсти.
– Марк. Убирайся из моей квартиры.
Он виновато поморщился.
– Понимаешь, у меня в четыре часа телефонная конференция с
итальянцами, и я надеялся провести ее отсю…
На этот раз я перебила его пощечиной.
***
Коко поставила передо мной чашку чая и мягко погладила по волосам.
– Ну и хер с ним, – шепотом, чтобы не слышала Леле, сказала она.
Леле любила мотоциклы, женщин, регби и Мартина Скорсезе. Но мы
давно знали, что она не любила, чтобы ее жена ругалась дома.
Я опустила голову на скрещенные руки.
– Почему мужики такие мудаки, мам?
Они обе мои мамы, и откликались на «маму» одновременно. Поэтому это
быстро стало неудобно – зовешь одну, а приходят обе – и еще в детстве, как
только я начала говорить, Колин и Лесли разрешили называть их Коко и
Леле, а не только мамой.
– Они мудаки, потому что… – начала Коко и запнулась. – Ну, они все-
таки не все поголовно мудаки, да?
Я предположила, что последнюю фразу она адресовала Леле, поскольку
потом ее голос снова стал громче, и она продолжила:
– Женщины тоже могут быть мудачками, если уж на то пошло.