– Наводит скуку? Да что ты! Вовсе нет! – вынужденно запротестовал Энтони.
– У меня есть кузина, – начал Дик, но Энтони не дослушал и, широко расставив руки, с ликованием воскликнул:
– Изумительная погода, верно? Заставляет чувствовать себя десятилетним мальчишкой. То есть именно такие ощущения следовало бы испытывать в десять лет. Сногсшибательно! О Господи! Вот я властвую над миром, а в следующее мгновение играю в нем роль шута. Сегодня мир принадлежит мне, и все так легко, так легко. Даже Пустота!
– У меня кузина живет в отеле «Плаза». Прелестная девушка, пользуется популярностью в обществе. Можем зайти. Она проводит здесь зиму вместе с родителями. Во всяком случае, в последнее время…
– Не знал, что у тебя появились кузины в Нью-Йорке.
– Ее зовут Глория. Она из Канзас-Сити. Матушка – практикующая билфистка[2], а отец несколько туповат, зато истинный джентльмен.
– Что они собой представляют? Подходящий литературный материал?
– Во всяком случае, стараются. А папаша то и дело твердит, что недавно встретил потрясающий персонаж для романа. Потом примется рассказывать о каком-то придурковатом приятеле и непременно закончит словами: «Вот настоящий герой, словно для тебя создан! Почему его не описать? Всем будет интересно». Или начнет распространяться о Японии, Париже или другом всем известном месте, а при этом приговаривает: «А написал бы ты об этом месте? Так и просится в роман или рассказ!»
– А девушка? – небрежно поинтересовался Энтони. – Глория… Глория, как ее там?
– Гилберт. Да ты о ней слышал. Глория Гилберт. Посещает вечера танцев в колледжах. В общем, девушка известная.
– Слышал это имя.
– Симпатичная. По правде сказать, чертовски хорошенькая.
Они дошли до Пятидесятой улицы и свернули на Пятую авеню.
– Вообще-то молоденькие девушки меня не интересуют, – нахмурился Энтони.
Он слукавил. Хотя Энтони и считал, что среднестатистическая дебютантка день напролет говорит и думает о перспективах, которые для нее откроет в течение следующего часа огромный мир, любая девушка, зарабатывающая на жизнь красивой внешностью, вызывала у него огромный интерес.
– Глория обворожительна… и совсем глупенькая.
Энтони саркастически фыркнул:
– Хочешь сказать, кузина не способна вести беседы на литературные темы?
– Вовсе нет.
– Слушай, Дик, сам знаешь, что в твоем понимании подразумевается под умственными способностями женщины. Серьезные молодые девицы, которые сядут с тобой в уголке и с глубокомысленным видом заведут разговор о жизни. Из тех, что в шестнадцать лет с важными физиономиями спорят, можно целоваться или нет, и прилично ли для первокурсника пить пиво.
Ричард Кэрамел имел вид человека, оскорбленного в лучших чувствах. Его нахмуренное лицо еще больше сморщилось, став похожим на мятую бумагу.
– Нет… – начал он, но Энтони безжалостно перебил:
– Да-да, именно так. Те, что и сейчас разбежались по углам и обсуждают новоиспеченного скандинавского Данте, творения которого появились в английском переводе.
Дик повернулся к приятелю, все его лицо странным образом опало, и в обращенном к Энтони вопросе слышалась мольба:
– Да что случилось с тобой и Мори? Разговариваете, будто я существо низшего сорта, эдакий дурачок.
Энтони смутился, но он замерз и чувствовал себя неуютно, а потому решил, что лучшая защита – нападение.
– Дик, речь идет вовсе не о твоих умственных способностях.
– Разумеется, о них! – сердито воскликнул Дик. – И вообще, что ты хочешь сказать? Почему это они не имеют значения?
– Возможно, твои знания слишком обширны, чтобы выразить их пером.
– Так не бывает.
– Я вполне могу представить человека, – настойчиво продолжал свою мысль Энтони, – знания которого слишком велики и не соответствуют его таланту. Взять, к примеру, меня. Представь, что я мудрее тебя, но менее талантлив, а потому не могу членораздельно выразить свои мысли. У тебя же, напротив, имеется достаточно воды, чтобы наполнить ведро, а к тому же есть и само ведро.
– Ничего не понимаю, – пожаловался Дик упавшим голосом. Он пришел в полное смятение, и все выпуклости на его теле стали еще заметнее, словно в знак протеста. С обиженным видом он уставился на Энтони, загораживая дорогу прохожим, которые награждали его возмущенными взглядами.
– Я всего лишь хочу сказать, что, обладая талантом Уэллса, можно осилить мысли Спенсера. Однако если талант рангом ниже, следует с благодарностью заняться более мелкими идеями, и чем уже взгляд на предмет, тем увлекательнее ты его опишешь.