Он объяснял ее вторжения словами:
— Ну, ты же знаешь: держи друзей близко, а врагов — еще ближе.
Я вздыхала. Я знала, что Алексис его шантажировала. И это меня задевало. Но Райан не знал, что я подслушала разговор, так что мне приходилось молчать и мириться с тем, что Алексис присутствует в нашей жизни.
Кроме того, она была очень мила, прямо до зубовного скрежета. И, конечно, когда мы выходили втроем, каждый считал своим долгом предположить, что этот красавчик и эта красотка — вместе, а я, так, кто-то вроде сестры на попечении одного из них. Я смирилась и с этим.
У меня было ангельское терпение.
Однако, этим вечером Алексис заявилась к нам в совершенно другом настроении. Она пришла без звонка, как обычно, вела себя отнюдь не раздражающе-мило, как всегда. Она была в бешенстве.
— Черт, — сказал Райан, закрывая дверь на защелку. — Прячься!
Я скорчила гримасу. Прятаться? Почему я должна скрываться от Алексис? Я начинала считать ее вполне дружелюбной.
Я взбежала по лестнице к спальне с картиной кисти неизвестного художника, туда, где я провела первую свою ночь в этом доме.
Алексис долбила в дверь.
— Я знаю, что ты дома, ты, кусок дерьма!
Райан казался ошарашенным. Я подошла к лестнице, глядя на него. Его трясло.
— Впусти меня немедленно! Я сказала, впусти!
Он взбежал по лестнице, заставив меня вернуться обратно в спальню.
— Оставайся здесь!
— Что происходит?
— Она под кайфом. Я увидел это, когда выглянул. У нее расширены зрачки, она ничего не соображает.
— Под кайфом? От чего? — я не очень много знала о героине, но я знала, что люди обычно не ведут себя так, как вела себя Алексис.
— Наверняка, кокаин.
Кокаин? Мы что, вернулись в 80-е?
— У нее маниакальное расстройство. Когда она в истерике, она обычно нюхает кокаин, и ее просто сносит с тормозов.
О, так она еще и психопатка? Объясняет многое.
— Почему ты не сказал мне, что она больна?
— Не знаю, не было случая.
Алексис все стучала в дверь, громче и громче.
— Или ты открываешь, или я нахер разобью твое гребаное окно!
В деревянной двери было небольшое окно, и если сделать что-то с дверью Алексис не могла, то разбить окно — запросто. Она начала колотить по дереву рядом с окошком.
— Стой здесь. Не двигайся, — сказал мне Райан и ринулся вниз по лестнице.
Он подбежал к двери и открыл защелку.
— Где она? — рявкнула Алексис.
— Где кто?
— А как ты думаешь? И что ты нашел в этой жабе?
Эй! Я знаю, что вовсе не модельная красотка, как ты, Алексис, но я вовсе и не жаба.
— Ее здесь нет, — сказал Райан, никак не прокомментировав слова о жабе, но я решила, что он пропустил их мимо ушей.
— Ну, что ж, тогда я подожду. Поужинаем?
— О чем ты хочешь с ней поговорить?
— Иди нахер.
— Алексис, это и мое дело тоже. О чем ты хочешь с ней поговорить.
— Я видела Ника сегодня. Столкнулась с ним в винном магазине.
С ним? Так Ник — мужчина? Что за фигня?
— Дерьмо. Алексис, тебе не следует…
— О, так не следует? Слушай, я не против твоих случайных потрахушек с подружкой. Вообще, она довольно милая. Я только хочу ее предупредить.
О, так теперь я подружка для потрахушек? Она думает, что я для Райана просто очередная девочка на ночь?
— Алексис, пожалуйста, — он понизил голос, но я все еще могла слышать. — Я не говорил ей об этом.
Не говорил о чем? Боже, что еще я должна знать? Что еще?
— Почему ты заговорил тише? — Алексис была под кайфом, но остроты ума не потеряла. Она сразу же поняла, что я здесь, раз Райан понизил голос.
— Она здесь?
— Я же сказал тебе, что нет.
— Хрень.
Она побежала по лестнице. Я успела забиться в шкаф, но Алексис уже была в комнате. Она открыла дверцы шкафа и посмотрела на меня.
— О, спряталась в углу, да?
Райан стоял позади нее. Она обернулась и посмотрела на него.
— Как символично. Теперь вы оба загнаны в угол, она развязно захихикала над своей шуткой.
Что за фигня? И кто, черт возьми, этот Ник?
Она потерла щеку рукой и посмотрела на меня.
— Неа, я не смогу, — потом повернулась к Райану. — Ты знаешь, чего я хочу. Я хочу этого Сезанна. Я знаю, где закопаны трупы. Каждый из них. Я погребу тебя глубоко под землей. Охрененно глубоко.
Я надеюсь, выражение «закопаны трупы» она употребила в переносном смысле.
Я молчала.