— Ты вспомнил что-то еще?
— Кое-какие детали. Я начинаю узнавать лица, правда, имена все еще где-то в тумане.
Надеюсь, он вспомнит их имена. Надеюсь, я смогу отыскать каждого из этих ублюдков, и сделать так, чтобы они страдали, долго и мучительно. За все, что они делали с Райаном.
— А Рошель? Она все еще живет в городе?
— Наверняка. Моя терапия направлена как раз на эти воспоминания. Но я пытаюсь вспомнить некоторые имена, лица или что-то такое, что помогло бы мне вспомнить те вечеринки.
— А что ты вспомнил о Рошель?
Его лицо все еще было спокойным, и я поняла, что он ответит. Я поняла, что он собирается рассказать мне все, что знает.
— Ну, Алексис рассказала тебе в общих чертах. Она забрала меня, и мы постоянно занимались сексом. Я был в растерянности. Я считал, что так и нужно доставлять людям удовольствие. Я не собирался возвращаться к Бенджамину. Так что я делал то, что она хочет, когда она захочет, — Райан замолчал. — И иногда она меня мучила.
— В смысле?
— Ну, иногда она приковывала меня наручниками к кровати и не давала мне еды и воды. Это бывало, когда я отказывался заниматься с ней сексом. Однажды я довел ее до того, что она не приносила мне еду и воду в течение двух дней. И не отстегивала наручники, чтобы я мог сходить в туалет.
Он покраснел от стыда.
— Это было самым мучительным. Хуже даже, чем отсутствие воды и еды.
Я задержала дыхание. Выдохнула. Я хотела убить эту суку. Медленно. Привязать ее к кровати и не давать еды и воды. И позволить мочиться и испражняться в собственные трусы. Заставить ее думать, что она умрет от обезвоживания.
Впрочем, Рвйан выглядел почти спокойно, говоря об этом. Он не казался подавленным. Я подумала о том, что он выпустил наружу свои эмоции и каким-то образом учится их принимать. Я опустила взгляд на свою руку, сжимающую бокал так сильно, что он вот-вот готов был лопнуть. Рука дрожала, и Райан это заметил.
— Ты расстроилась.
— Нет, разозлилась.
Он накрыл мою руку своей.
— Хочешь, поговорим о чем-то другом?
— Нет, продолжай. Ты должен выговориться, и, к тому же, я обещала тебя выслушать.
Он глубоко вздохнул.
— Ну, во время всей этой интенсивной терапии и с помощью журнала я пытаюсь понять, почему мне, хм, нравится насилие.
Я попыталась сохранить спокойное выражение лица. Не хотела, чтобы он увидел на моем лице любопытство или ужас.
— Терапевт сказала мне, что у меня типичный случай стокгольмского синдрома.
Я кивнула. Я знала, что это такое.
— Я начинаю понимать, что я зависел от нее, а она меня вроде как защищала. Или я так думал. Она забрала меня из этого ужасного дома, и поначалу я этого и хотел. Сначала я только этого и хотел. Потом, когда я понял, что она вовсе не собирается меня защищать, и что я на самом деле ее пленник, я начал ей симпатизировать. Я пытался так скрыть свой страх возможного возвращения к Бенджамину. Я не мог думать о таком. Это был мой защитный механизм. У меня не было выбора, кроме как остаться с ней. И я так и сделал. В конце концов, как я выяснил на занятиях, я полюбил секс и… насилие.
Я помолчала, ожидая продолжения, не зная, как принять это, и не зная, что сказать, чтобы помочь ему.
— Так что я просто пытался пережить это.
Чокнутая сука.
Официант пришла, чтобы принять заказ. Я сказала Райану, что буду есть, так что он сделал заказ сам.
— Леди будет курицу с пармезаном, а я возьму спагетти карбонара. Еще, пожалуйста, салат «цезарь» для леди и домашний для меня.
— Очень хороший выбор.
Когда официантка ушла, Райан посмотрел на меня.
— Ну, как тебе твои апартаменты?
— О, это круто! Я не смогла бы и через миллион лет позволить себе такой номер, и я не могу поверить, что могу остаться там на две недели. А еще мне очень нравится водить «Вольво». Он намного лучше моей развалюхи. Алексис наверняка потратила кучу денег.
И тут меня осенило. Алексис вовсе не оплачивала все это. Я прищурилась.
— Так, погоди. Она не платила. Это ты все оплатил
Он выглядел сконфуженным.
— Ну, я не хотел, чтобы ты чувствовала себя обязанной мне. Но еще я хотел, чтобы тебе здесь было хорошо. Алексис все выбрала, а я оплатил. Извини за самодеятельность.
Я на мгновении потеряла дар речи.
Да, я чувствовала себя обязанной ему, но ведь мне пришлось отказаться от своих собственных планов, чтобы приехать. Так что это была, в некотором роде, компенсация.
Я накрыла его руку своей.
— Спасибо большое за номер и машину.
— Спасибо большое за то, что приехала сюда, ко мне.