Ее Королевское Величество Селеста Элизабет Третья, милостью Богов Королева Орлеана и прочих Областей и Территорий, Защитница Красоты и Границ».
Я затаила дыхание до тех пор, пока Министр Красоты не закончила читать титулы королевы.
– Не пройти ли нам внутрь? – спросила она.
– Да, – выпалила Валерия громче, чем полагается. Мы засмеялись, и ее светло-коричневая кожа залилась румянцем.
Дюбарри и Министр Красоты повели нас вперед, в императорские владения. С обеих сторон нас сопровождала стража. Мы долго шли по пологой аллее, по извивающимся дорожкам во дворец. Ночные фонарики парили над головами, освещая нам путь. Я шла мимо ярко-зеленых лужаек, декоративных, подстриженных в угодные богам формы деревьев и клумб с алыми розами и снежно-белыми лилиями, похожими на мерцающие покрывала из красной и белой звездной пыли. По траве разгуливали королевские звери: лазурные павлины, розовые карликовые фламинго и огненно-красные Фениксы.
Амбер обернулась, чтобы посмотреть на меня. Я показала язык и догнала ее.
– Ты так здорово справилась, – прошептала она.
Я вытащила из ее поясной сумки, повязанной поверх платья цвета закатного солнца, летающего жука. Она взяла его в руки и выпустила на свободу.
– Ты тоже.
Ее бледный нос сморщился. У Амбер идеально слепленное, в форме сердечка лицо, гладкая и нежная кожа, как фарфор из главной столовой у нас дома. Под макияжем лицо казалось еще белее. Легкий ветер развевал волосы, уложенные в высокий пучок, цветом напоминающий мякоть персика. В глазах Амбер стояли слезы.
– Я испортила кожу. Она вышла слишком яркой.
– Все получилось хорошо.
Я споткнулась о подол платья, но сестра успела меня подхватить. Голова кружилась от усталости после использования магии.
– Я перенервничала. Я делала все, что Матушка… – Ее голос надломился.
Я взяла ее за руку. Наши переплетенные пальцы смотрелись, как ирис и ваниль. Печаль Амбер чувствовалась в каждом ее жесте, а свою я держала глубоко внутри. Мы обе сделали то, чего хотели наши матери.
– Ты отлично справилась. У твоей девочки были идеальные кудряшки. Матушка Ирис очень бы тобой гордилась.
Дома Амбер жила по соседству со мной на седьмом этаже. Ее Матушка устраивала для нас двоих чайные вечеринки с сахарными печеньями и марципановыми кремовыми розочками. Несмотря на то, что нам было по тринадцать и мы были слишком взрослыми для таких посиделок, я их обожала. Я всегда буду помнить Матушку Ирис, ее белые, словно посыпанные мелом морщины, делавшие кожу похожей на растрескавшуюся землю, и то, как она научила нас пользоваться бэй-пудрой.
В нашем багаже среди платьев в память о наших матерях лежат каменные посмертные таблички.
– Амбер, ты справилась замечательно.
– Врешь, – возразила та. – Ты даже не смотрела. Я все видела, ты сидела с закрытыми глазами.
Амбер слегка толкнула меня локтем – она всегда видела меня насквозь.
– Я видела результат.
Позже я хотела раздобыть свежую светскую хронику и просмотреть все новости разом.
Амбер есть в каждом из моих немногих детских воспоминаний: вот мы крадемся на цыпочках в комнаты Дюбарри, чтобы узнать размер ее бюстгальтера; прячемся в детской, куда люди приносили младенцев на первую трансформацию; подсыпаем бэй-пудру в чай воспитательницы, чтобы посмотреть, как она будет им плеваться; нажимаем все кнопки лифта одновременно, чтобы попасть на закрытые для нас этажи; вламываемся в складские комнаты, чтобы перепробовать на себе все новые составы. Нашей дружбе так много лет, что уже невозможно определить, с чего она началась.
– Посмотри на небо. – Я взмахнула рукой вверх. – Здесь оно совсем не такое, как дома.
Кипарисы не загораживают небо. Сверчки не стрекочут в заводи, а лягушки не квакают. На окнах нет привычных маленьких изогнутых перил. Чистое небо, незнакомое, с густыми северными облаками, растянулось от горизонта до горизонта.
– Королева должна была встать после моего выступления, Камиль. Так я бы узнала. Все бы узнали. Матушка сказала мне, что я должна стать фавориткой. Какой смысл быть еще кем-то?
В груди защемило. Ей говорили то же самое. Желание быть лучше нее и остальных сестер вдруг показалось мне эгоистичным.
– Она и после моего не встала, – напомнила я нам обеим. – Я знаю, что ты справилась, даже если этого не видела.
– Да, но ты выглядела потрясающе! – Она вскинула руки. – Я еще не видела, чтобы ты такое делала.
– Ты была не хуже, прекрати.
– Мы исполнили всё, что должны, всё, что было написано в наших досье. Кроме тебя. Превратить девочку в зеркальную копию себя – как умно! А мне даже в голову не приходило использовать бутон амброзии в качестве кокона. Из-за этого все приобрело особый смысл, словно откровение. Я бы не додумалась до такого! Я никогда не совершаю ничего неожиданного, а ты воспринимаешь правила как рекомендации и выходишь за рамки. – Амбер сжала кулаки. – «Просто измени цвет кожи и волос. – Она передразнила гнусавый голос Дюбарри. – И только. Все прочее – пустая трата сил». Мы участвовали в шоу, и ты это поняла.