– Очень хорошо. Как вы думаете, должны ли мужчины быть такими же красивыми, как и женщины? – Вопрос окутал меня словно дым, проскользнув сквозь платье по коже и под нее. В его словах был вызов на поединок, который я намереваюсь выиграть.
Женщины вокруг моего постамента притихли. Я почувствовала, как внутри меня что-то задрожало.
– Мне кажется нечестным, что женщины должны расхаживать словно павлины, в то время как мужчинам это не обязательно. Необходимо прикладывать одинаковые усилия.
Левый уголок рта Огюста приподнялся в улыбке.
– Но не должны ли женщины быть красивее мужчин, чтобы их красотой восхищались?
– Разве женщины – это перья, телетропы или новые экипажи? – Мои щеки залил румянец, а он все не отводил взгляд.
Женщины энергично обмахивались веерами и обменивались вздохами и приглушенными репликами, смотря то на меня, то на него.
– Разумеется, нет. – Огюст спрятал улыбку. – Кажется, я узнал, какие слова использовать, чтобы вас разозлить.
– Кажется, вы знаете, какие слова использовать, чтобы говорить глупости.
– Однако это был вопрос, а не утверждение.
Я вздохнула, хотя словесная баталия пришлась мне по душе. Споры с сестрами проходили совсем по-другому.
– Последний вопрос, – сказал он и поднял руку с монетой.
– Мне кажется, вы задали уже достаточно вопросов и задержали мою очередь.
– Только один. Вы позволите мне? – Он надул нижнюю губу, словно ребенок на грани истерики. Женщины загалдели, вынуждая меня согласиться.
– Задавайте, – поторопила я, изображая раздражение.
– Если бы вы могли что-то изменить во мне, что бы вы сделали?
– Вам придется записаться на личный прием, чтобы мы могли обсудить варианты.
– Я так понимаю, этот ответ означает, что вы бы все оставили как есть?
Дамы, захихикав, заворковали и осыпали его комплиментами. Огюст ухмылялся, купаясь во всеобщем внимании. Я сдержала в груди зарождающийся смех, чтобы ему не досталось даже улыбки. Ему не следует знать, что он способен меня рассмешить.
– Но если вы хотите мою монету… – Он потер рукой подбородок, приподняв темную бровь. – Вам придется сказать мне. Ведь я собираюсь за вас проголосовать. – Он снова занес монету над корзиной. – А может, и нет.
– Оставьте себе свою монету, у меня их и так уже много, – сказала я. – Мои сестры так же талантливы.
– Но разве они так же прекрасны?
Ближайшие дамы зашептались.
Я покраснела.
– Мне кажется, из вас может выйти интересная фаворитка. Вдобавок я предпочитаю ставить на победителя. – Огюст бросил монету как раз, когда корзины подняли, чтобы унести, и растворился в толпе. След его самодовольства остался, словно запах духов, отвлекая меня от наплыва новых вопросов. Я поискала его глазами, мне очень хотелось ответить, что я здесь не для того, чтобы он оценивал мою красоту, а для того, чтобы помогать миру. Я не какое-то там украшение.
Королева вернулась на трон и кивнула Министру Красоты.
– Время пришло, – сказала Министр Красоты в громкоговоритель.
Новые алые почтовые шары пролетели через комнату, сияя боками с гербом Прекрасных. Они кружили над Министром Красоты, как овсянки в поисках гнезда. Королева протянула руку к одному из шаров и сняла с ленты карточку.
– Первым номером идет Валерия Борегард.
Валерия сделала шаг вперед.
– Ты вернешься в Красный Дом Красоты.
Валерия поклонилась. Вернувшись на платформу, она уставилась в землю, стараясь сдержать льющиеся из глаз слезы.
Мы все ей похлопали.
Министр Красоты достала следующую карточку. Я едва сдерживаюсь, чтобы не вцепиться в подол платья.
– Эдельвейс Борегард, – сказала она.
– Да, – вырвалось у Эдель до того, как она успела прикрыть рот ладонью. Министр Красоты улыбнулась ей.
– Моя дорогая, ты отправишься в Чайный Дом Огня на Огненных Островах, – сказала она.
Эдель присела в реверансе.
– Хана Борегард.
Хана резко выпрямила спину. Она вышла с помоста, пряча пальцы в подоле платья. Она не смотрела на Министра Красоты, опустив взгляд в пол. Несколько лепестков вишни выпали из ее прически. Она сделала глубокий вдох.
Министр Красоты изучила карточку.
– Ты будешь работать в Стеклянном Чайном Доме на Стеклянных Островах.
Хана выдохнула, сцепила пальцы и поклонилась.
– Падма Борегард, ты займешь место в Шелковом Чайном Доме в Шелковом Заливе, – сказала Министр Красоты.
Подбородок Падмы упал на грудь. Слезы потекли из ее глаз, и она постаралась их незаметно вытереть. Она всхлипнула, прикрыв рот рукой. Служанка, стоящая рядом с ней, погладила ее по спине и что-то прошептала на ухо.
Над головой Министра Красоты, описывая друг за другом идеальные круги, летали два оставшихся шара.