– Прости, что?
– Марк, – уточнила я. – Придурок. Разве я тебе про него не говорила?
Он выглядел удивленным, когда смотрел на меня – сто процентов решил, что я пьяная, но мне уже было пофиг, и тихо ответил:
– Нет, не упоминала.
– На прошлой неделе, – ответила я, – я пришла домой, а мой бойфренд трахал какую-то безымянную манду.
Я икнула.
А Дженсен прикусил губу, чтобы не засмеяться.
Я правда уже напилась? Выпила ведь всего… Я посчитала на пальцах. Вот блин. Я выпила четыре бокала шампанского на голодный желудок.
– Так что я его выперла, – сказала я, выпрямившись и стараясь, чтобы голос звучал более трезво. – Но, как оказалось, все не так просто. Он заявил, что невозможно жить с кем-то восемь месяцев и упаковать все вещи в один день. А я ответила, что придется как-то попытаться, иначе сожгу к чертям все, что останется.
– Еще бы, ты была очень сердита, – тихо заметил Дженсен, убирая наушники подальше.
– Я очень сердилась, а потом расстроилась, черт, ведь мне двадцать шесть, ему сорок, и он ну никак не должен был искать перепих на стороне! Разве нет? Уверена, твоя лондонская миссис в шелковом белье и с едой на вынос моложе тебя, вся из себя стройная и идеальная, да?
Он кривовато улыбнулся.
– Моя лондонская миссис?
– Нет, я, конечно, не идеальная и уж точно не ем в кровати, но согласилась бы, если бы он настоял и захотел весь день провести в постели. Но он завел себе подружку для обеденных потрахушек. Почему он не мог делать это со мной? Ну вот, я снова разозлилась, – я потерла лицо. Уверена, что несла я что-то совершенно несусветное.
Дженсен на это ничего не ответил, но когда я посмотрела на него, оказалось, что он внимательно слушал.
Ощущение, будто я что-то рассказываю мамам, только при этом не беспокоясь, что они будут за меня волноваться. А еще сейчас я могла притвориться, что моя скучная работа и идиот-бывший остались где-то позади.
Повернувшись лицом к Дженсену, я решила излить душу:
– До знакомства с ним я была немного несдержанной в плане секса, – начала я и закивала в ответ, когда Амелия спросила, не хочу ли я еще шампанского. – Но когда встретила Марка, я подумала, что он создан для меня. Знаешь ведь, да, как оно бывает в самом начале?
Дженсен неуверенно кивнул.
– Секс на каждой поверхности, – уточнила я. – Когда я приходила домой с работы, было ощущение, будто я ребенок, ранним рождественским утром бегущий вниз по лестнице в гостиную.
Он рассмеялся в ответ.
– Сравнение секса с детством… Дай мне секунду прийти в себя.
– И так было каждый день, – пробормотала я. – Его жена изменила ему и бросила, а когда у меня на глазах он переживал это, я просто… надеялась, что он скоро вернется к нормальной жизни. И когда он вернулся к нормальной жизни, мы были вместе очень долго. Ну то есть одиннадцать месяцев – это для меня целая вечность, и поначалу все было так хорошо… пока внезапно не испортилось. Он неряшливый, ничего не чинит, если я попрошу, все покупки в магазинах, доставку еды на дом и счета за квартиру оплачивала одна я. А потом я внезапно узнала, что мои деньги идут и на его новый бизнес, – я взглянула на Дженсена, чье лицо, казалось, плавало передо мной. – Но я все равно была рада! Правда была. Я любила его, понимаешь? И была готова все ему отдать. Но позволить ему поиметь кого-то еще на своей кровати, когда он даже снял с нее простыни, поскольку заморачиваться и нести их в прачечную не хотел, – это уже слишком, не?
Дженсен положил свою руку на мою:
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– Мне хочется хорошенько пнуть его под зад, но я…
– Иногда, когда я летаю, – мягко перебил меня он, – я позволяю себе выпить. Бывает, что прошу еще, и временами забываю, как это скажется на мне по прилете. Пить в самом самолете – это гораздо… хуже, – он придвинулся ближе, наверное, чтобы я смогла сфокусироваться на его лице. – Я говорю это, не потому что осуждаю твое желание выпить шампанского – судя по всему, этот Марк редкостный засранец. Просто хочу сказать, что летать и при этом пить – это не то что пить в баре…
– Может, мне лучше выпить воды? – икнула я, а затем, к собственному ужасу, рыгнула.
О боже.
Мать вашу.
– Чеееерт, – произнесла я и с шлепком закрыла рот рукой. Уверена, кто-то вроде Дженсена не рыгает на публике, как бомж.
И не встречается с девушкой, которая так сделала.
Или которая матерится.
Или пускает газы.
Или даже оставит ворсинку на его костюме.
Промямлив извинения, я перелезла через него и припустила в туалет, где могла бы умыться, сделать несколько спокойных вдохов и выдохов и прочитать нотацию своему отражению в зеркале.