– Ты в Лондоне никуда ни с кем не ходил, да? – спросила Зиггс, поворачиваясь ко мне лицом. – Ни разу?
Мне на ум пришла ведущий юрисконсульт лондонской части нашей команды, Вера Изертон. Она заглянула ко мне, когда мы как раз закончили с делами. Мы пару минут поговорили, а потом по тому, как сменилось выражение ее лица, и она с неожиданной для нее застенчивостью опустила взгляд, я понял – она хочет пригласить меня поужинать.
«Может, вместе перекусим где-нибудь?» – предложила она.
Я улыбнулся ей. Она была очень красивая. На несколько лет старше меня, в отличной форме, высокая, стройная, при этом с формами. Мне стоило бы согласиться. И стоило бы согласиться на большее, чем просто перекусить.
Но даже если отбросить в сторону возможные осложнения на работе, идея пойти на свидание – хотя бы ради разового секса – меня утомляла.
– Нет, – ответил я Зигги. – Не ходил. Не в том смысле, про который ты думаешь.
– И куда подевался мой брат-игрок? – глуповато улыбаясь, спросила она.
– Кажется, ты меня спутала со своим мужем.
Она проигнорировала мое замечание.
– То есть ты неделю провел в Лондоне и все свободное время сидел в отеле. Один.
– Все было не совсем так.
Я ведь не сидел в номере. Гулял по городу, посещал достопримечательности, но в одном она права: я везде был один.
Она приподняла брови, давая мне возможность доказать обратное.
– Вчера вечером Уилл сказал, что тебе нужно вернуть немного того Дженсена, времен колледжа.
Я пригвоздил ее взглядом.
– Не обсуждай с Уиллом, какие мы были в колледже. Он был тем еще идиотом.
– Вы оба были идиоты.
– А Уилл главный идиот, – ответил я. – Я просто следовал за ним повсюду.
– Он говорил мне совсем другое, – ухмыльнувшись, возразила Зигги.
– Ты странная.
– Я странная? У тебя фонари зажигаются по таймеру, робот-пылесос чистит тебе ковер, даже когда ты в отъезде, распаковываешь вещи, едва входишь в дом, а я еще при этом странная?
Открыв было рот, чтобы ответить ей, я тут же его закрыл и поднял палец, не давая ей продолжить тираду.
– Я тебя ненавижу, – в итоге сказал я, а она в ответ захихикала.
В дверь позвонили, и, забрав доставку, я понес ее на кухню. Я любил Зигги. С тех пор как она вернулась в Бостон, видеться дважды в неделю было очень приятно. Но я терпеть не мог саму мысль, что она беспокоится обо мне.
Особенно когда не только Зигги.
Вся моя семья думает, будто я не знаю, что они мне готовят дополнительный подарок на Рождество, на случай если я приведу девушку, и они положат его под елку. И на все семейные ужины планируют, что со мной придет спутница.
Если я однажды приведу на воскресный ужин какую-нибудь незнакомку и объявлю о намерении на ней жениться, вместо шока начнется безудержное веселье.
Хуже не придумаешь быть самым старшим из пяти детей и при этом тем, за кого все беспокоятся. А постоянно убеждать их, что я в полном порядке, довольно утомительно.
Но это не остановит мои попытки. Тем более когда я вытолкнул Зиггс в большой мир, и она начала встречаться с Уиллом, что в итоге вылилось в их счастливую семейную историю. Поэтому я терплю и не в претензии.
– Ладно, – начал я, принеся для нас тарелки и усевшись рядом с ней на диване. – Напомни мне еще раз про вечеринку. Во сколько?
– В одиннадцать, – ответила Зигги. – Я вписала дату в твой календарь на холодильнике. Ты вообще на него обращаешь внимание или тут же сорвал записку, чтобы она не портила идеальный холостяцкий вид?
Я быстро глотнул пива.
– Можешь на секунду притормозить с нотациями? Ну же, милая, я устал. И не готов сегодня препираться. Лучше скажи, что завтра принести.
Виновато улыбнувшись, Зигги подцепила вилкой риса с зеленым карри и засунула в рот. Проглотив, она ответила:
– Ничего. Просто приходи. Я купила пиньяту [игрушка с конфетти или сладостями внутри – прим. перев.] и еще кучу всего для маленьких девочек – короны и… прочие маленькие пони.
– «Пони»?
Она со смехом пожала плечами.
– Ну игрушки там всякие. Без понятия, как это назвать.
– «Подарки гостям», например, – саркастически предложил я.
Она шлепнула меня по руке.
– Как ни назови. Ах да! Уилл готовит.
– О да! – я радостно вскинул вверх руку. Мой лучший друг недавно обнаружил в себе кулинарный талант, и в довесок к очевидной выгоде мне теперь каждый вечер приходится потеть дополнительный час в спортзале, чтобы компенсировать съеденное.
– И как там наш маленький шеф? Пересматривает «Босоногую графиню»? [кулинарное шоу – прим. перев.] На нем, кстати, стал плотнее сидеть фартук, я заметил.
Она искоса глянула на меня.
– Молись, чтобы я не передала ему твои слова, иначе тебя больше не допустят до ужинов. Честное слово, я уже набрала больше двух килограммов с начала недели выпечки. Но не подумай, что я жалуюсь…
– Выпечка? Думал, он по средиземноморской кухне.
Она отмахнулась от меня.
– Это было на прошлой неделе. А на этой он колдует над десертами для Аннабель.
Я почувствовал, как взлетели вверх мои брови.
– Не знал, что она так привередлива в еде.
– Нет, просто мой муженек без ума от крестницы.
– Значит, если все приедут, завтра у тебя будет полный дом гостей, – подытожил я. С учетом двоих детей нашей сестры Лив и потомства Макса и Сары, ждущего четвертого, детишки численностью превзойдут взрослых. Зиггс очень любит детей, а еще готов поспорить на деньги, кто-нибудь из них обязательно не отлипнет от Уилла на протяжении всех выходных.
– Вообще-то, нет, – со смехом ответила она. – Макс с семьей остановились в гостинице, а вот Беннетт с Хлои будут жить у нас.
– Беннет с Хлои? – ухмыляясь, переспросил я. – И ты не боишься?
– Нет, и знаешь, почему? – она подалась вперед, широко раскрыв глаза. – Кажется, Хлои с Сарой на время их беременностей поменялись характерами. Ты должен увидеть это своими глазами, иначе ни за что не поверишь.
***
Как я и предполагал, когда субботним утром Зигги открыла мне дверь, первое, кого я увидел, – это носящихся повсюду детей в ярких нарядах. Кто-то толкнул ее вперед, прямо в мои объятия.
– Привет, – широко улыбаясь, поприветствовала меня сестренка. – Спорим, ты уже рад, что пришел.
Я посмотрел ей за спину. У входной двери вразнобой стояло множество пар детской обуви, а на обеденном столе огромной горой лежали подарки.
– Не готов пропустить кулинарные творения Уилла, – ответил я и, удержав ее в вертикальном положении, пошел мимо стихийно организовавшейся рукопашной. Где-то рядом, перекрикивая низкий смех Уилла, стоял визг и писк, и, если я не ошибся, возмущенный крик Аннабель:
– Этой мой день рождения! Я буду Суперменом!
Кажется, мне нужно еще кофе.
Я и так не сильно крепко сплю, а большую часть этой ночи провел сидя в гостиной и размышляя о том, как редко за последние пять лет выходил в люди.
Проблема в том, что если не брать в расчет спортзал, софтбол по четвергам и поход после игры с кем-то из друзей в бар или выпить кофе, я не чувствовал, что как-то вкладывался в дружеские отношения. Мой ежедневник, конечно же, забит делами и событиями, но почти всегда это деловой ужин, встреча с клиентом или когда партнеры хотят отметить какое-нибудь знаковое событие щедрым празднеством.
Два года назад ко мне пришло удручающее осознание, что вечные поездки и лежание на диване не самым положительным образом сказались на моей форме. Тогда я снова начал бегать и качаться, сбросив пятнадцать килограммов и нарастив мускулы. Заново открыв для себя тренировки, я понял, что делаю это не ради чьего-то внимания. А чтобы чувствовать себя лучше. Но кроме этого ничего в моей жизни существенно не поменялось.
О своем неудавшемся браке я старался особо не думать, но вчера поздно ночью понял, что уход Бекки запустил цепную реакцию: из-за разбитого сердца я с головой погрузился в работу, что в итоге привело меня к успеху, а он стал чем-то вроде чрезмерного поощрения. И в какой-то момент я понял, что должен либо посвятить себя работе, либо жизни вне ее. Шесть лет назад, когда большинство моих романтических представлений об отношениях затопило горечью, решение далось легко.