Спустя несколько месяцев после расставания с Томом Бет начала встречаться с другим парнем. Я назову его Дэйвом. Через месяц после начала их отношений она позвонила мне и сообщила, что они помолвлены.
– Собираетесь пожениться? – запинаясь, пробормотала я, пытаясь скрыть свое неодобрение и тревогу, что этот Дэйв будет еще одной катастрофой, очередным Томом.
– Да! Я знаю, что это поспешное решение, но мы любим друг друга и обязательно поженимся, – сказала Бет. Она уверена, что он великолепен. Она счастлива и знает, что поступает правильно.
Еще полчаса я задавала ей вопрос за вопросом, тоном, который, как я надеялась, звучал жизнерадостно; но, повесив трубку, никакой жизнерадостности не почувствовала. Я ощущала тревогу. Я сразу же написала еще одной близкой подруге Бет – женщине, с которой была поверхностно знакома. Я спросила ее, что она думает об этом безумии – о том, что Бет выходит замуж за парня, с которым встречается всего месяц. Мы обменивались письмами, обсуждая Бет. Мы рассказывали друг другу об ее особенностях в отношении мужчин, делились своими наблюдениями по поводу ее слабостей и сильных сторон, говорили о своих ожиданиях и опасениях. Мы знали ее и любили. Нам хотелось, чтобы она была счастлива, но без зазрения совести обсуждали ее за глаза.
Через несколько месяцев после замужества Бет я осознала, что Дэйв действительно сделал ее счастливой: он не просто хорошо обращается с ней, но и подходит ей. Я призналась Бет в своей переписке с ее подругой, потому что меня очень расстроила та поспешность, с какой они с Дэйвом приняли решение пожениться. Я видела, как по лицу Бет пробежала тень напряжения: две лучшие подруги обсуждали ее между собой. Я понимала, почему это заставило ее насторожиться и почувствовать неприязнь. Кто мы такие, чтобы решать, за кого ей выходить замуж и когда? Согласна, это справедливо.
Но я также понимала, кто такие мы. Мы были ее лучшими подругами. Мы были теми людьми, которые выслушивали из ее уст все эти ужасные и прекрасные истории про Тома и остались бы рядом с ней независимо от того, как разворачивались бы ее отношения с Дэйвом. Мы остались бы ее подругами, несмотря ни на что. Потому что любим ее. В случае необходимости мы приехали бы к ней в любое время. Мы были бы на ее стороне. Она знала это о нас, и я знала то же самое о ней. Уверена, что она всегда скажет мне правду, даже горькую, и притом знала, что она постарается не причинить мне боль. За время нашей дружбы я убедилась, что у нее тоже могут возникать определенные мнения и тревоги на мой счет, которые она предпочла бы обсудить с кем-то другим, и в выражениях, которые мне лучше было бы не слышать. И я знала, что это нормально. Это совершенно естественное проявление истинной дружбы, существующей много лет, и не имеет ничего общего с предательством. Это благословение.
Вот что ты имеешь в лице этих мужчин, Четвертый Лишний. Истинных друзей. Настоящее благословение. Прости их. Чувствуй себя счастливчиком, потому что они у тебя есть. И живи дальше.
Меня заводят грязные мыслишки
Дорогая Лапочка!
Я натуралка, мне скоро исполнится тридцать четыре года. Меня заводят грязные мыслишки – мысли об инцесте между отцом и дочерью или о том, как мужчины агрессивно «берут» меня, а я покорна в постели. Я всегда стараюсь избавляться от этих мыслей, потому что они не свойственны моей сути, а еще потому, что они отвратительны и постыдны, но обычно удержаться не получается, и мой разум все равно возвращается к ним. В сущности, именно они помогают достигать оргазма.
Я – сильная, независимая, «нормальная», феминистически мыслящая женщина, и, разумеется, против изнасилований, инцеста и мужского доминирования. Ужасно себя чувствую из-за того, что у меня появляются такие мысли, и все же не могу избавиться от них. У меня было три серьезных бойфренда и несколько мимолетных связей с партнерами / любовниками, а недавно я начала встречаться с мужчиной, который мне очень нравится. С некоторыми из этих мужчин у меня было нечто вроде сексуальных силовых игр, но я никогда не раскрывала в полной мере свои желания и фантазии. Думаю, одна из причин моего позора заключается в том, что мой отец допускал кое-какие сексуальные злоупотребления, когда я была маленькой («легкие ласки» время от времени на протяжении года). Он погиб в автокатастрофе, когда мне было восемь лет, так что, слава богу, это продолжалось не слишком долго; но боюсь, что мои нездоровые мысли связаны с ним и тем, что он делал со мной, поскольку в моем воображении преобладают фантазии «отец – дочь» – и это вызывает у меня рвотные позывы.