– Тогда мы увидимся осенью, когда вы вернетесь, – отозвался молодой человек, тоже потрясенный до глубины своего сердца.
Стать, лицо молодой женщины, ее волнение, сродни его собственному, – все влекло его к ней и говорило о страсти, которая, вторгаясь, изменяет жизнь.
«Тобою открылась любовь…» – напишет он ей позже. Но пока он только проводит ее взглядом, не понимая, почему ему так горько видеть, как уходит от него эта молодая женщина в шелковом платье. Никогда больше лето не покажется ему бесконечностью.
Хотя, впрочем, Мирабо не остался без утешения. Неподалеку от крепости жила хорошенькая девушка не слишком строгих правил по имени Жаннетон Мишо, с которой он время от времени проводил часок-другой с благословения графа де Сен-Мори, тюремщика весьма снисходительного и понимающего. Но как только Оноре Габриель узнал, что Моннье вернулись в город, он думал только об одном: как ему вновь увидеть Софи, чувствуя, что они созданы друг для друга.
Без большого труда он получил от своего тюремщика разрешение нанести визит вежливости семейству Моннье. А поскольку, как уже известно, президент обожал вист, игру, в которую Мирабо играл с большим искусством, Сен-Мори рассчитывал далеко продвинуться в своем ухаживании за Софи, обеспечив мужу такого замечательного партнера.
Президент пришел в восторг. Он даже попросил Сен-Мори позволить Мирабо какое-то время пожить у них в доме.
– Я отвечаю за молодого человека, мой дорогой! Мы будем играть день и ночь!
Как же, как же! Маркиз был в том возрасте, когда людям трудно обходиться без сна. К тому же и здоровьем маркиз не блистал. В общем, те часы, которые господин де Моннье проводил в постели, Мирабо проводил у ног Софи, для которой он написал «Диалоги», толкующие о правах любви.
«Женщина, сказав мужчине: “Я тебя люблю!” и подарив ему поцелуй, отныне отдает ему все свое расположение. Добродетель не имеет ничего общего с тем, что обычно именуют этим словом, точно так же, как и порок – вовсе не то, что им называют. Добродетель вовсе не монашество, противное человеческому естеству…»
Нетрудно догадаться, как действовали такого рода литературные упражнения на молодую женщину, которая всем своим существом жаждала одного – любви! После не слишком упорной обороны прекрасная госпожа де Моннье отворила перед гостем единственную дверь, за которой он еще не был, – дверь своей спальни.
К несчастью, если только можно употребить в данном контексте это слово, когда речь идет о проявлении счастья, любимая и любящая женщина излучает особый свет, которым озарено ее лицо и каждое движение. Светилась и Софи – ярко, безудержно.
Ее свечение немало удивляло жителей Понтарлье и среди них некую мадам де Сен-Белен, которая называла себя лучшей подругой Софи и уж точно была самой злоязычной сплетницей города.
Под предлогом развеивания кое-каких слухов, которые побежали по городу относительно ее «подруги» и Мирабо, она нанесла молодой женщине визит, который закончился очень плохо. Софи де Моннье, расстроенная враждебными намеками, просто-напросто выставила визитершу за дверь. Разобиженная мадам де Сен-Белен поспешила подбавить дегтя во все известные ей бочки меда, рассказывая повсюду, что Софи своим гневом обличила сама себя.
В маленьком городке, где так редко что-то происходит, любая сплетня становится событием. А эта, наверное, носилась в окружающем пространстве в семимильных сапогах, потому что в самом скором времени все только и говорили, что о мадам де Моннье и Мирабо. Бедный Сен-Мори понял слишком поздно, что своими собственными руками впустил волка в овчарню, куда когда-то сам так хотел попасть. В ярости он послал Мирабо приказ немедленно вернуться в крепость.
Однако дело кончилось водевилем. Начальник крепости получил не вернувшегося узника, а письмо от мужа Софи. В изысканных выражениях президент де Моннье просил своего дорогого друга Сен-Мори повременить и не требовать возвращения молодого человека до праздника Богоявления, поскольку грустно остаться на праздники без такого партнера… Скрепя сердце, влюбленному пришлось уступить.
Но когда после дня Волхвов за Мирабо все-таки пришли, выяснилось, что он исчез и никто не знает, где его искать. В комнате у него нашли только два письма. Одно было адресовано хозяину дома, в нем гость вежливо прощался с ним, другое – Сен-Мори, совсем невежливое и, можно даже сказать, грубое: Мирабо без всяких околичностей заявлял, что видел коменданта в гробу.
Само собой разумеется, что повсюду отправили солдат на поиски беглеца, искали его на дорогах, искали на пограничных постах, но безуспешно. Что не удивительно, потому что беглец и не думал покидать особняк де Моннье. Он укрылся в спальне Софи, комнате с надежными засовами и невероятно большим шкафом, напоминавшим бретонскую кровать-шкаф. Софи хранила в нем платья. И любовника тоже. Ей помогала горничная Марион, если вдруг возникала тревога. Но это случалось редко. Хозяйство в доме вела Марион, а маркиз никогда не переступал порог спальни жены.