— Жасмин, — прошептала я.
Миссис Полсон обошла стол и схватила меня, по ее лицу вдруг расползлись тени, как будто заключенные у нее под кожей змеи. Жасмин продолжала идти, будто бы не замечая нас. Если бы не удивительно крепкая хватка, я бы протянула руку и коснулась моей сестры.
— Подожди! — закричала я.
Дом снова наполнился элегантной мебелью и комнатным теплом. Жасмин пропала так же быстро. Миссис Полсон все еще держала меня жесткой хваткой, но тени с ее лица исчезли. Все-таки мне удалось оттолкнуть ее, выбежав в коридор, где я увидела свою сестру. Не успела я сделать и трех шагов, как мой затылок взорвался болью. Должно быть, это сбило меня с ног, потому что следующее, что я помню, — себя, стоящую на коленях, и миссис Полсон, собирающуюся снова ударить меня тяжелой картинной рамой.
«Убирайся!» — это единственная мысль, которая заполнила разум. Мое тело, видимо, согласилось с ней. Не знаю каким образом, но в одну секунду я оказалась снаружи. Захлопнув дверь моего Чероки, я умчалась, раздумывая, что заставило миссис Полсон превратиться из такой милой пожилой женщины в маньяка, дробящего черепа. Я вернулась в гостиницу на автопилоте. Припарковала машину и еще некоторое время сидела в ней с выключенным двигателем, пытаясь сдержать тошноту, раздумывая над своим следующим шагом. Я могла бы позвонить в 911, но я не хотела признаваться, что у меня была странная галлюцинация прямо перед тем, как миссис Полсон напала на меня. Если бы я кому-нибудь об этом сказала, то могла бы рассчитывать на длительное пребывание в психушке. Снова. Тем более копы в Беннингтоне меня недолюбливают. Как только я приехала этим утром, я напала на них с обвинениями о недостаточно активном розыске Жасмин. Они, наверно, будут на стороне миссис Полсон и решат, что это я ее спровоцировала.
Я остановилась. А может так оно и было. Я не помнила, как убегала от миссис Полсон. Что, если я сделала что-то еще, чего не помню? Может, что-то, что ее настолько напугало, что она ради самозащиты ударила меня? Мысль, что у меня могла произойти потеря памяти вдобавок к галлюцинациям, ухудшило мое и так мрачное настроение. Выйдя из машины, я направилась в свой гостиничный номер. Оказавшись внутри, я бросила сумку, будто она была двадцатикилограммовым якорем и включила свет.
Все во мне застыло. Диван должен был быть пустым, но парень с волосами цвета темного меда сидел здесь и занимал собой почти все пространство. Его лицо было достойно рекламных билбордов: густые брови, прямой нос, высокие скулы и чувственные губы. Он не выглядел удивленным моим появлением. По правде говоря, я поклялась бы, что он меня ждал. Потрясающие парни не тратили свои вечера в ожидании меня. Вот почему я подумала, что это очередная галлюцинация, пока он не заговорил. Мои глюки никогда до этого со мной не разговаривали.
— Привет, — сказал незнакомец. Его низкий голос был с акцентом, который я не смогла распознать. — Извини, что говорю тебе это, но у тебя ожидает действительно плохая ночь.
Я знала, что должна развернуться, открыть дверь и бежать, предпочтительно при этом крича. Это было единственной логичной реакцией, но я стояла на месте, почему-то не боясь своего взломщика. Замечательно. Мои инстинкты самосохранения, должно быть, тайно заключили суицидальный договор.
— Если бы ты знал, какой была моя неделя, то понял бы, что, чтобы ты там не планировал, это только улучшит ее, — услышала я свой собственный ответ, доказывающий, что мои голосовые связки тоже желали смерти.
И снова я не была неправа. Моя сестра? Бесследно пропала, написав мне «Помоги» и «Попала в ловушку!», в прошлый понедельник. Родители? Погибли в аварии через два дня после того, как прибыли в Беннингтон в поисках Жасмин. Я? Вдобавок к тому, что потеряла всю свою семью, была на грани сумасшествия. По сравнению с этим, ограбление — отдых. Ухмылка тронула губы моего незваного гостя. Моя реакция была для него неожиданной.
— Если я выиграю? Возможно. Но если же я проиграю, все станет намного хуже, — заверил он меня.
— Что за состязания? — спросила я, гадая, почему я разговариваю со своим взломщиком. Повреждение мозга из-за удара?
Он поднялся. Несмотря на непонятное отсутствие страха, я отступала по мере того, как он подходил ближе. Он был выше меня примерно на фут[1] при моих пяти-шести[2], плечи занимали весь дверной проем, а такие мышцы не скроет даже самое плотное пальто. Но самым поразительным были его глаза — серые с темно-синими ободками. Они были настолько яркими, что почти светились.