— У тебя ноги ранены, — заявил он, меняя тему. — Сядь. У меня лекарства в пальто.
Если бы боль не была настолько пульсирующей в последние несколько минут, я бы не позволила ему сменить тему до тех пор, пока он не рассказал бы мне, что скрывал. Так как наш автомобиль был разбит вдребезги, и находился достаточно далеко, я села, морщась от боли, когда он разорвал мои джинсы. Ткань уже начала прилипать к ранкам.
Через несколько мгновений Адриан мягко присвистнул:
— Много глубоких ран. Снимай штаны.
— Эй, сначала купи девушке выпить, — сказала я, чтобы скрыть страх из-за того, как это может быть больно.
Его губы изогнулись в улыбке, когда он вытащил фляжку из пальто:
— Просите и дано вам будет.
— У тебя была выпивка все это время? — Я не знала плакать или смеяться. — Ох, я бы могла использовать ее каждый день в последние время!
Я схватила фляжку и сделала глоток, приветствуя жжение в горле, заставившее глаза заслезиться, а меня закашляться.
— Не любительница бурбона? — спросил Адриан сухо.
— Это бурбон? — выдавила я откашлявшись. — Я думала это какое-то тюремное варево! — Тем не менее, я сделала еще один опаляющий горло большой глоток. Нищим не приходится выбирать.
Он мягко фыркнул:
— Нет, но скажем, рецепт достался не от стандартной алкогольной компании.
— Держу пари, — пробормотала я, а затем кашлянула в протесте, когда он забрал ее у меня. — Погоди, я еще не закончила!
— Оно намного сильнее, чем обычный бурбон, — сказал он, возвращая фляжку обратно в пальто. — Поверь, с тебя и этого хватит.
Когда он начал стягивать мои джинсы, боль была такая, что мне захотелось остановить его, но я не сделала этого. Я не ела несколько часов, и не хотела добавлять рвоту к событиям сегодняшнего, итак не самого удачного, дня. Когда с джинсами было покончено, я продолжала молчать, но уже по другой причине.
Жесткие сильные удары разорвали мою плоть, по меньшей мере, в дюжине мест. Я видела проблески белого в некоторых зияющих ранах, наверно меня все-таки стошнит. Если бы я была брошена в ров к разъяренному медведю, мне бы повезло больше. Как я вообще могла стоять с такими ранами?
Я, должно быть, сказала последнюю фразу вслух, потому что Адриан ответил мне.
— Шок и адреналин, плюс твоя родословная. Ты сильнее, быстрее и выносливее, чем думаешь. Ты этого не знала, лишь потому, что никогда не сталкивалась с подобным ранее.
Произнося это, он вытащил запечатанный пластиковый пакет из пальто. Не удивительно, что он схватил его, когда мы убегали из автомобиля. Алкоголь и медикаменты — вещи номер один в книгах о выживании, не говоря уже о гранате архонов, которая заставила Деметрия кричать.
Если бы я знала то, что знаю теперь, я бы насладилась тем криком. Его насмешки над тем, как он собирался использовать Жасмин, мучили меня. Если бы у меня была хоть какая-то уверенность, что демон сдержит свое слово, я бы не задумываясь обменяла свою жизнь на ее. Поиск оружия и битва с Деметрием, могли бы убить меня в любом случае, и тогда моя сестра будет действительно обречена.
Адриан достал что-то из мешка, тем самым прервав мои мрачные мысли. Лекарство выглядело как тесто для миндального печенья, и я напряглась, когда он задержал эту липкую смесь над самой глубокой раной на моем бедре. Его глаза встретились с моими, они блестели серебром по краю.
— Сделай глубокий вдох, Айви.
Я так и сделала и уже почти кричала, когда он поднес руку к ране. Лечение было больнее, чем момент, когда Деметрий ранил меня, но я все же закусила губу и не закричала. Адриан пытался помочь. Чем меньше я отвлекаю его, тем быстрее это закончится.
Я повторяла это как мантру, пока он намазывал, вызывающее агонию, вещество на все глубокие раны. Он работал очень умело, к счастью, не комментируя пот, бисером покрывающий мой лоб, или мое прерывистое дыхание.
— Почти все, — прошептал он сочувственно.
И тут произошло что-то странное. Боль изменилась, превратившись в покалывания, напоминая чувство, когда нога затекает. Адриан закончил с последней раной и откинулся назад, и выжидающе уставился на мои ноги.
Раны начали затягиваться, на поверхность начала выступать, окрашенная в красное, мазь, и гладкая кожа проявлялась там, где были зияющие раны. Через несколько минут остались только следы, которые были мельче ссадины, такие можно было оставить после бритья. Я едва могла в это поверить.
— Что это?
Его губы дернулись:
— Манна.