Тэйлор сделал глоток.
— Спасибо, детка. — Он напрягся, когда понял, что сказал, но я накрыла его руку своей.
Все эти правила казались сейчас такими банальными: не использовать ласковые слова, жить друг от друга, пока я не почувствую, что Тэйлор все осознал. Он мог потерять работу и попасть в тюрьму, и я не хотела больше наказывать его. Мое сердце замерло. Я была неправа. Я совершила ошибку.
— Тэйлор, — начала я, но телефон опять зазвонил. Я проверила его и снова убрала обратно.
— Это дети? — Спросил Тэйлор.
— Нет, — просто ответила я.
Его взгляд опустился на мой карман.
— Это он, не так ли?
— Это странно, что я злюсь на него? — Выпалил Тайлер, глядя на своего близнеца.
— Злишься на кого? — Спросил Тэйлор.
— На Томаса. Я чертовски зол. И все думаю, что, если бы он был здесь, я бы ударил его в чертово лживое лицо.
Тэйлор покачал головой.
— Я чувствую, что это ненормально, — сказал Тайлер. — Что я не должен так думать, но все думаю. — Его нижняя губа задрожала. — А потом я вспоминаю, что его здесь нет, и он больше здесь не появится. И я все-таки ударил бы его, но потом обнял и не отпускал, пока меня бы не оттащили от него.
Элли потерла спину Тайлера.
— Это не ненормально. Просто все очень запутано. Чувства не бывают неправильными. Что бы ты сейчас ни чувствовал, все чувства правильны.
Я улыбнулась своей невестке — можно сказать, сестре. Она выросла от подсевшей на таблетки и выпивку девушки до вдумчивой, уравновешенной мамы-домохозяйки. Она упорно трудилась, чтобы потерять всякий интерес к выпивке, и потратила целое состояние на реабилитацию, прежде чем появился Гевин. Сейчас она была абсолютной трезвенницей, да еще и размышляла как психотерапевт, и я любила ее.
— Фэйлин? — Позвала Оливия.
Когда она произносила мое имя, сердце всегда пускалось в пляс. Благодаря Тэйлору я смогла принимать участие в ее жизни больше, чем могла себе когда-либо представить. Она была цветочной девочкой на нашей свадьбе, нянчилась с Холлисом и Хэдли, когда мы приезжали, а теперь сидела рядом со мной, внешне будто зеркально отражая мою внешность, и спрашивала совета.
Я положила подбородок на руку и с улыбкой посмотрела на нее.
— Да, любимая?
— Как ты думаешь, когда будут похороны? Мне надо взять отгул. Я хочу быть там.
— Я спрошу папу, когда он проснется. Сегодня нам много надо будет сделать, и ему стоит немного отдохнуть.
Она рассеянно кивнула, ковыряя ногти.
— Да, мэм.
Я посмотрела на Тэйлора, в душе желая прямо сейчас поблагодарить его за этот и все другие моменты с Оливией. Я была неправа, и настало время нам обоим это признать.
Мой телефон снова зазвонил, и на этот раз я не стала проверять, кто это был. Тэйлор взглянул вниз на источник шума, и его плечи поникли.
— Это тот, о ком я думаю?
Я замялась.
— Я... Я не знаю, кто это.
— Фэйлин, — устало сказал Тэйлор. — Это он?
— Кто? — Спросил Тайлер.
— Питер Лэйси, — ответил Тэйлор.
— Сынок мэра? — Удивленно спросила Элли.
— Она не давала ему свой номер, и она не отвечает ему, — сказал Тэйлор.
— Я сделала это сегодня утром, — сказала я. Тэйлор выглядел опустошенным. — Сказала ему, что если он не перестанет, то я подам жалобу в полицию.
— И он по-прежнему пытается с тобой связаться? — Спросила Элли.
— Да, — раздраженно ответила я.
— Ты правда это сделала? — Спросил Тэйлор. — Сказала ему это?
Я повернулась к нему.
— Я говорила тебе. Я не хочу иметь с ним дело.
Тэйлор выдавил небольшую полуулыбку. Он не вышел из себя. Ничего не ударил, не закричал, не хлопнул дверью. Может, это было потому, что он был эмоционально выжат, но я попросила его стать лучше, и он сделал это.
— Я так хочу стать лучше ради тебя. Ведь ты это заслуживаешь.
Потрясенная, я через стол протянула свою руку, чтобы дотронуться до него. Его ранимость в этот момент была невероятно трогательной.
Он посмотрел на мою руку и моргнул, выглядя удивленным.
— Пойдем посидим на крыльце? — Спросила его я.
Он на мгновение уставился на меня, будто я говорила на незнакомом ему языке, после чего кивнул, наконец-то осмыслив мой вопрос.
— Ага. В смысле, да. Конечно.
Стул Тэйлора заскрипел, когда он задвигал его обратно. Пока мы шли к двери, я держала его за руку. Он не пытался вырвать руку, скорее по привычке позволяя мне вести его. Сев на верхнюю ступеньку, мы стали слушать свист птиц и шелест листьев и смотреть на проезжающие мимо машины. Это был прекрасный солнечный летний день. Погоде сегодня следовало быть пасмурной, должен был лить проливной дождь, но вместо этого буря была внутри нас. Щеки Тэйлора были влажными от молчаливых слез, и я почувствовала отчаяние.
— Я знаю, что это, вероятно, худшее время для этого, но я должна. Я хочу сказать тебе кое-что, что собиралась сказать еще до этого, и не хочу, чтобы ты подумал, что я приняла решение по какой-либо иной причине, — сказала я.
— Фэйлин. — Он замолчал на несколько секунд, после чего снова заговорил. Я испугалась, что он скажет мне замолчать, потому что больше ничего не хочет от меня слышать. Скажет, что все, что я хочу сказать, в такой день для него неважно, и он будет прав. — Если ты сейчас скажешь мне, что хочешь развод, я предупреждаю... Я просто выйду на середине улицы и лягу там.
Я не смогла сдержать улыбку, но она быстро исчезла.
— Я не хочу разводиться.
Наши взгляды встретились, и он в первый раз за последний час по-настоящему посмотрел на меня.
— Не хочешь?
Я покачала головой.
— Я люблю тебя. И ты прав: мы должны работать над этим вместе, а не по отдельности. Я не делаю одолжения тебе или детям, я просто...
— Мне кажется, что я слышу, что ты говоришь, что, вернувшись домой, мы больше не будем жить отдельно. — Осторожно сказал он.
— Я говорю, что нам больше не нужно быть не вместе.
— Больше не нужно? В смысле, уже сейчас?
— Да.
— То есть, прямо сейчас? — Все еще неуверенно переспросил он.
— Если ты не против. Я не могу единолично принимать решение.
Он закрыл глаза и опустил голову на руки, наклоняясь чуть ли не до кончиков пальцев ног.
— Осторожнее, — сказала я, чуть потянув его назад.
Из него вырвался всхлип, и он притянул меня в свои объятия. Вскоре он начал рыдать, а я продолжала его держать. Мышцы в спине начали гореть, но я все равно не двигалась. Если бы ему понадобилось, я до конца дня просидела бы так, обнимая его.
Его плечи перестали трястись, и он пару раз глубоко вздохнул, отстраняясь и вытирая глаза. Я никогда не видела, чтобы ему было так больно. Даже ночью, когда я ушла.
— Я люблю тебя, — прерывисто вздохнув, сказал он. — И я стану лучше. Я не могу опять потерять тебя. Это сломает меня, Фэйлин... А, может, я уже сломан.
Я наклонилась и поцеловала его в щеку, а потом в уголок рта. Он напрягся, не зная, что делать, беспокоясь сделать что-нибудь не так. Я прижалась своими губами к его в первый раз, потом во второй, потом в третий. В третий раз я раздвинула губы, и он поцеловал меня, бережно держа мое лицо руками. Мы месяцами не дотрагивались друг до друга, и, начав, уже не могли остановиться. Мы плакали и целовались, обнимались и давали друг другу обещания. И это было так правильно.
Тэйлор прижался своим лбом к моему, тяжело дыша и выглядя радостным, но в то же время настороженным.
— Сейчас все наладилось. Изменится ли что-то, когда мы вернемся в Колорадо и приедем домой с теми же самыми проблемами?
— Мы будем работать над этими проблемами, но все будет по-другому.
Он кивнул, и с кончика его носа упала слеза.