Он побранил меня, но мягко и с улыбкой. Я спросила его об отце, и лицо Николаса изменилось.
— Не будем о нем, котенок. Просто поцелуй меня.
Что я и сделала и много еще чего, что я всегда для него делала. Не потому что была вынуждена или обязана. Просто потому что хотела сама. В такие моменты я перестаю себя чувствовать дешевкой.
В день своего двадцатилетия я еду к Эллису, который делает из меня просто голливудскую диву. Мои длинные и густые волосы он уложил в ретро-прическу классики пин-апа и сделал их ярче, придав им медный оттенок. Яркие черные стрелки и сочная яркая помада делают меня старше, что совсем не плохо.
— Даже не знаю, кто ты сегодня, детка, — закатывая темные глаза, говорит Эллис. — Плохая девочка или милая кокетка.
Я улыбаюсь и подхожу к зеркалу, чтобы разглядеть платье, которое он выбрал для поездки в Сан-Франциско. Оно в тон к моим волосам, но чуточку светлее. Пояс с высокой талией подчеркивает худобу.
— Я похожа на… — слова застревают в горле. Я не знаю, кто я.
— Ты загадка, которую можно разгадывать вечность, — тихо говорит Эллис.
Повернувшись к нему на каблуках, я льну к его груди и говорю «спасибо». Через две минуты мне приходит сообщение, что машина уже ждет меня. Я горячо прощаюсь с ребятами из салона и выхожу на улицу. Прямо у дверей меня ждет Грэг. Он распахивает передо мной заднюю дверь черного «бентли», и я юркаю в машину.
— Ты такая красивая, — говорит мне Николас, осматривая мой наряд. — С днем рождения.
— Ты поздравлял меня с полуночи почти до самого утра, — шепчу ему в ухо.
Он сжимает мою руку в своих ладонях и вдыхает. Я замечаю, что что-то не так. Он одет в тот же костюм, что и утром, когда уходил на работу. Я смотрю в окно и вижу, что Грэг ведет машину не в сторону аэропорта.
— Тебе нужно сменить костюм? — спрашиваю я.
Николас поворачивает свое лицо ко мне. Оно для меня как открытая книга. Он намного старше и опытнее, но я знаю его. Очень хорошо.
— Что случилось?
Обеими руками он проводит по своим темно-русым коротким волосам и выдавливает улыбку.
— Мы поговорим об этом дома.
Его тон меня раздражает. Мне не нравится, когда он пытается вести себя со мной как с маленькой девочкой. Будто его фальшивая улыбка успокоит меня.
— Ты бы мог сразу сказать, что мы никуда не летим. — Это я уже поняла. — Не стоило на это, — я указываю на прическу и платье, — тратить время.
— Сегодня твой день рождения, — спокойно отвечает он. — Ты должна быть красивой.
— Даже если придется слушать плохие новости?
— Прости, что сегодня. Все получилось не так, как я хотел.
— Почему ты не мог подождать до завтра?
Возможно, я веду себя как стерва. Но мне так хотелось провести этот день вне дома.
— Я бы не смог… притворяться, что все хорошо.
Он прав. Я почувствовала это сразу, как села в машину. Вряд ли эта ночь получилась бы шикарной.
Так что, хрен на мой двадцатый день рождения!
Поднявшись в квартиру, я чувствую огромный груз. Что он скажет сейчас? Что он бросает меня?
— Говори все сразу, Николас. — Я бросаю сумочку на обитый светлым бархатом угловой диван в гостиной и разворачиваюсь на каблуках. — Ничего лишнего.
Он смотрит на мои ноги и грудь. Я знаю, ему всегда хочется прикоснуться ко мне, но сейчас он не может этого сделать.
— Доминик беременна.
До меня не сразу это доходит. Его жена долгие годы пыталась лечить свое бесплодие, но все тщетно.
— Это твой ребенок? — выпаливаю я.
Он знает, что она тоже ему изменяет. И я не хотела, чтобы вопрос намекал на это. Но по всему видимому, Николас понимает его не так. Он слышит в моем вопросе ревность.
— Линдси. — Он делает шаг. — Я…мне приходилось, она моя жена. Но я думал о тебе.
Черт! Он серьезно?
— Я не ревную, — честно отвечаю я.
Он не верит и качает головой.
— Она нашла доктора. Мы столько лет пытались. Ведь я здоров. Я не знаю, как быть.
— Ты будешь хорошим папой, — говорю я. И я искренна в своих словах. Лучше поздно, чем никогда.
— Это еще не все, — говорит он с болью.
Я уже понимаю, что должна оставить его или он все же купит мне квартиру в другом городе, как я и хотела.
— Продолжай.
— Отец переписал завещание. Я и моя семья останется без цента, если я не оставлю тебя.
Если бы его любовницей оказалась любая другая девушка. Любая, но не я, то его отец даже не обращал бы на это внимания. Но это оказалась я, дочь его худшего врага и он всеми силами пытается избавить сына от меня как от чумы.