Наконец, он нашел то, чем может шантажировать своего сына. Это компания. А для Николаса это вся его жизнь. Эллиот старший выбрал подходящее время, когда его невестка наконец-то забеременела. Могу представить, как он надавил на Николаса. И ему пришлось сдаться. И я не собираюсь стоять на его пути.
— Тогда тебе придется сделать это. — Мой голос спокоен, хотя внутри паника.
Куда мне идти? Где мне взять денег? Хотя без последнего, я уверенна, Николас меня не оставит, но сомневаюсь, что у меня хватит наглости их взять.
Но разве есть у меня выбор?
— Судя по твоему лицу, ты прикидываешь всевозможные варианты. — Николас подходит ко мне вплотную и берет мое лицо в свои руки. — Я не оставлю тебя вот так. Ты же понимаешь это?
Я пытаюсь улыбнуться и киваю. Конечно, знаю.
— Не хочу отпускать тебя, — продолжает он. — Ты нужна мне. Я люблю тебя.
Мне приятно это слышать, но мое сердце молчит. Чтобы не отвечать, я хватаю его за лацканы и притягиваю к себе. Он наклоняется настолько, чтобы поцеловать меня.
— Все хорошо, — после поцелуя говорю я.
— Нет, Линдси. — Николас смотрит серьезно. — Не хорошо. Ты должна вернуться домой. К родителям.
Мне хочется рассмеяться и расплакаться одновременно. Пока я решаю, что из этого сделать, он продолжает:
— Я связался с твоим отцом. Он согласился встретиться со мной и знает, что речь пойдет о тебе. Ты знаешь, чем мне это грозит.
Мое горло сжимается. Я отхожу от него на пару шагов.
— Что ты сделал? — почти шепчу я.
Меня не волнует, что ради меня он рискует еще больше. Встреча с моим отцом может грозить ему не только потерей компании.
— Котенок…
— Зачем. Ты. Это. Сделал?
— Куда ты пойдешь? Что ты будешь делать? Я не могу всю жизнь опекать тебя. Даже на расстоянии. Линдси, ты должна вернуться.
Его предательство подкашивает мои ноги. Я падаю на диван и закрываю лицо.
— Вот каким способом ты хочешь избавиться от меня.
Николас тут же оказывается на коленях у моих ног.
— Посмотри на меня. — Он убирает мои руки и хватает за подбородок. — Я не хочу избавляться от тебя. Я хочу, чтобы у тебя снова была семья. Как же ты не понимаешь?
Но я помню последние слова отца, помню последний взгляд матери. Они смотрели так, будто я не их дочь. Будто я никто… пустышка, шлюха…
Я начинаю плакать и качать головой. Я не хотела устраивать сцен, но не желаю возвращаться. Не хочу видеть в их глазах то, что видела.
— Девочка моя. — Николас целует мое лицо, слизывая слезы. — Не плачь. Прости меня. Прости, но ты должна понять.
Он целует и целует, и вскоре я начинаю отвечать. Потому что хочу снова забыться в его опытных руках. Хочу почувствовать себя любимой, хотя знаю это не так. Он не любит меня по-настоящему. Я привлекаю его, даю стимул как мужчине.
Губы Николаса уже смыкаются на моем соске. Он снимает с меня платье, и я раздвигаю шире ноги, продолжая сидеть на диване. Николас стоит на коленях между моих ног и, оставив в покое мою грудь, с восхищением смотрит на меня всю. На мне черное кружевное белье и чулки. Я поднимаю руки и взбиваю дорогущую прическу. Рыжие пряди волнами падают на мои плечи.
— Боже… — шепчет он и судорожно расстегивает пиджак. — Эта ночь должна была быть другой.
— Не говори больше об этом. — Я помогаю ему снять рубашку и брюки.
Мне все еще больно, и я считаю это предательством, но я позволяю ему снова и снова обладать мной прямо на полу гостиной. Я отдаюсь ему со всей страстью, на которую способна, потому что знаю, что это последний раз, когда он касается меня.
Глава 2
Линдси
Пальцы моих ног касаются холодного пола. Я осторожно убираю руку Николаса со своей талии и поднимаюсь с кровати.
Мы уснули совсем недавно, перебравшись из гостиной в спальню. Точнее, уснул он. Я не сомкнула глаз, пару часов слушая его размеренное дыхание. Я уже решила, что сделаю. Потому что просто не могу вернуться к родителям. В голове, словно заевшая пластинка, крутятся слова Николаса. Мой отец согласился встретиться с ним. Это значит, они с мамой уже решили, что со мной делать.
Стараясь не шуметь, я на цыпочках иду в гардеробную и включаю там свет, закрыв за собой дверь. Здесь столько вещей, и нет ни одной из тех, что я носила раньше. Здесь нет ни одной вещицы, которую не купил бы мне Николас. Но я не собираюсь сейчас строить из себя фифу. Не могу же я уйти голой.
Я надеваю потертые джинсы, толстовку с американским флагом и кеды. Без косметики я выгляжу даже моложе своих двадцати, так что не стоит даже пытаться наложить макияж. Да и он ни к чему. В самом нижнем ящике встроенного комода находится единственное, что принадлежит мне. Я открываю ящик и достаю маленькую черную коробочку. В ней сережки из белого золота с настоящими сапфирами. Бабушка подарила мне их, когда мне исполнилось шестнадцать. Это единственное, что я взяла с собой из прошлой жизни.