— Я видел, что Спенс ушла.
— Теперь у тебя самые гладкие и красивые ножки, — со смешком кричу я и ищу боксеры.
— Не ной.
— Когда они отрастут!?
Я снова валюсь на кровать и ржу, как ненормальный.
— Мне кажется, это очень хороший крем.
— Засранец.
Дверь распахивается, и появляются разъяренные шесть с половиной футов. Его еще колбасит от похмелья: глаза красные, светлые волосы торчком. Мой друг ярый фанат американского футбола. На нем даже трусы с надписью «Окленд Райдерс». Он угрожающе приближается ко мне, и я со смехом соскакиваю с кровати.
— Полегче, приятель.
— Я тебе яйца побрею.
— Без тебя справился.
Холл корчится, а я спрыгиваю с кровати и несусь вниз на кухню. Там уже, хватаясь за головы, сидят наши друзья и стонут от моего дикого ржача.
— Заткнитесь вы, — бормочет Сэд, когда я пробегаю мимо него и задеваю плечом.
— Ого. — Из ванной выползает Майки и внимательно смотрит на Холла. — Чувак, твои ноги…они, мне их потрогать хочется.
Народ взрывается смехом, а Холл рычит.
— Ладно тебе, пупсик. — К нему подходит его вчерашняя девчонка. — Отрастут. А так…очень мило.
— Я тебе припомню, Клэй. — Он показывает мне кулак и уводит девчонку наверх.
Постепенно народ приходит в норму, а те, кто не живет здесь, разъезжаются. Фактически я здесь тоже не живу. Дом снимают кучка моих отчаянных друзей и сокурсников. Но я ошиваюсь у них каждое лето, с тех пор как поступил в университет. На протяжении трех лет я не возвращаюсь домой. Мы зарабатываем деньги и тусуемся вместе с первого года обучения. Обычно дело для студентов.
— Клэй, когда возвращаешься в кампус? — спрашивает Майки, глотая остатки пива из банки.
— На следующей неделе.
— Тебе серьезно в кайф жить в общежитие?
Честно? На самом деле в кайф. Я много тренируюсь и больше уделяю времени учебе. Я не ханжа, но тусовки у меня по расписанию. А здесь с парнями, планов и расписаний просто не существует.
— О, да, — простодушно отвечаю я и плюхаюсь на диван. Принюхавшись, я морщу нос.
— Дерьмо.
— Что? — Майки выгибает темную бровь. — Я потел на нем всю ночь.
— Парни, вам нужно установить правила на счет траходромов.
— Кто это тут у нас такой идеальный? — Позади меня появляется Кэрол и, наклонившись, кладет мне руки на грудь.
Я вопросительно смотрю на Майки. Он с самодовольной улыбкой кивает. Она была не помечена лишь им. Но и этому пришел конец.
— Ревнуешь? — с улыбкой в голосе спрашивает она.
— Ты серьезно? — не дает мне ответить Майки.
Она делает лицо «ОМГ» и надувает губки.
— Звоните, мальчики. — С этими словами она уходит.
Кэрол можно назвать шлюхой или еще каким-нибудь паршивым словечком, но черт, зачем? Кого волнует, с кем она спит?
— Хорошо, что Спенс не наткнулась на нее. Прости, брат, не подумал об этом. — Майки протягивает мне кружку горячего кофе.
Я делаю обжигающий глоток.
— Все в порядке. Она не станет устраивать сцен на счет нее.
— Спенс классная. Как можно ревновать к Кэрол. Это же….Кэрол. — Он с улыбкой разводит руками.
Я смеюсь и киваю в ответ.
Я уже говорил, что не самый лучший парень на свете? Скажу больше, я дерьмовый парень. Потому что изменял Спенс. Я не трахался налево и направо, но бывали такие моменты, когда я забывался и полностью отключал сознание и спал с другими. Я никогда не скрывал этого и честно признавался ей. Она плакала и бросала меня, заставляя чувствовать меня последним ничтожеством. Но она возвращалась. Всегда возвращалась. И я любил ее за это еще больше. Нужно иметь огромное мужество, чтобы простить измену. Она всегда шла на жертвы ради наших отношений.
Но я ее действительно люблю, по-настоящему. И я четко не могу объяснить, зачем делал ей больно. Не думаю, что она будет прощать меня вечно, поэтому начал стараться сохранить нашу связь. И у нас все получается. Впервые за долгое время, мы со Спенс действительно счастливы.
— Я в кампус. Мне нужно учебники забрать.
— Давай, удачи, малыш.
Я бью кулаком по кулаку Майки и выхожу на улицу.
В районе Игл Рок в северном Лос-Анджелесе всегда расслабленная атмосфера. Из бутиков и сувенирных лавок доносятся звуки музыкальных автоматов, которые никогда не теряют своей прелести.
Ха, это ведь Лос-Анджелес.
Я забираюсь в свой черный джип «Коммандер», который припаркован напротив гаража и выезжаю на дорогу. Бульвары кишат хипстерами и музыкантами. Это не единственная часть города, где я чувствую себя комфортно. Но это единственная часть города, в которой не хочется вскрыться. Когда я жил с родителями в Санта-Монике, я проклинал ее.