Глава 1.
— Нэсти, ты уверена, что хочешь этого?
Отрицательно мотнула головой. Замуж за такого страшного человека не хотелось от слова совсем, но статус главы рода обязывал идти против собственных желаний. По сути, после смерти родителей наружу вылезли все наши долги и, расплатившись с ними, нашей семье пришлось распрощаться с прекрасным замком Сиятельных Карлос и переехать в чахлое и старинное поместье вдалеке от столицы.
А на мои плечи легла нелегкая задача достойно воспитать двух младших братьев и сестру.
Была одна существенная проблема: денег не было даже на прислугу, а на Академию Магии для трёх своих воспитанников тем более.
Было трудно. Мне пришлось распустить штат слуг, пойти работать секретаршей в консульство на смешные деньги.
Очевидно, моего образования грозового мага и травника-целителя второго уровня не хватало на высокооплачиваемую работу, да и связей как таковых у нашего рода не было. Мы карабкались, как могли. С отчаянием понимала, что совсем скоро Риштара и Эллена, моих младших братьев, придется отдавать в Академию, на которую у нас не хватало денег.
— Нэсти, если только из-за денег, то не надо.
Алана, моя единственная младшая сестренка, понимающе сжала мою ручку в руках. Совсем еще ребенок, а понимает много.
— Может, это наш шанс? — я постаралась улыбнуться. — Не все Вороны — ужасные люди. Да и те слухи, что ходят про них, придуманы слишком болтливыми и впечатлительными прохиндеями. Отец рассказывал, что переписывался какое-то время с Вороном. Они были приятелями и часто гостевали друг у друга.
— Отец был слишком добрым человеком, — Алана грустно улыбнулась. — Он мог многого не замечать.
— О, поверь, отец пусть и был самым лучшим добряком на свете, но проницательность — одна из сильнейших его сторон. Он не стал бы приглашать в дом плохого человека.
Вороны — особый вид магов. В столице их принято называть «Церберами Империи». Их не любили, боялись и остерегались по многим причинам: хотя бы потому, что в войнах и жестоких междоусобицах они отличались жестким нравом и кровавыми расправами. Я не отрицаю, что многое рассказанное про них — не более, чем домыслы легкомысленных графов и графинь, но… но не бывает дыма без огня.
— Нэсти, он может быть жесток с тобой в браке, — поделилась своими страхами Алана. Маленькая двенадцатилетняя егоза с даром к провидению. Про членов своей семьи она, правда, ничего не видела, а потому очень боялась за мою судьбу. — Ты сама дрожишь, когда думаешь о браке с ним.
— Тебе через три года идти в Академию. А Риштару и Эллену уже через год. Мы с трудом содержим одно-единственное поместье, а у тебя даже нет парадного платья на бал.
— Нужно мне это платье, — фыркнула Алана, и ее чересчур серьезное лицо снова стало по-детски невинным. — Ты же в штанах ходишь — и ничего. И вообще, со всеми этими кринолинами, юбками и подолами ужасная морока!
Алана пыталась отгородить меня от грустных мыслей. Делала она это всегда неумело и как-то несуразно, но мне всё равно приятно.
— У нас не обновлялся гардероб с позапрошлого года. А Риштар с Элленом, между прочим, очень быстро растут. Мальчишки… и им нужны новые камзолы и курточки — старые с трудом застёгиваются, да и видно, что они шиты-перешиты по десять раз.
Алана поджала губы. В её светловолосую головку не приходили аргументы на этот выпад.
— И на твои платья смотреть больно. Мы живём, как бедняки. Поэтому приходится карабкаться и так, и сяк.
— Но замуж за Ворона! — небесно-голубые глаза посмотрели на меня с негодованием. — Если бы матушка узнала…
— А матушка, кстати, о Воронах плохо никогда не отзывалась.
Алана покивала и отвернулась. Наверняка сейчас расплачется. Я устало вздохнула и встала с помятой жесткой кровати. Сразу же озябла: дырявые стены пропускали холодные порывы ветра. Мелкие щели были везде. Эллен пытался поначалу заделать их, но они появлялись постоянно и беспрерывно, так что бороться с холодом в этом доме было также бесполезно, как ловить кролику крокодила.
— Тебе принести плед? — обеспокоенно поинтересовалась я. — У меня остался один.
— Оставь. Ты только выздоровела.
Всё равно принесу, когда она уснёт. Алана часто отрицает мою заботу, а я… ну, а я порой слишком ответственная, что не могу бросить сестричку в такой вот беде.
С грустью обвела комнату Аланы взглядом. Пошарпанные деревянные стены, пыльное зеркало в трещинах, низкая жесткая кровать у стены — вот и всё, что я могла дать сейчас Алане. На душе стало паршиво. Видели бы родители, где мы живём и чем питаемся — умерли бы во второй раз.
— Всё изменится, Аланка, — выдавила я через себя. — Вот увидишь, всё изменится.
Сама я в свои слова ни черта не верила.