Ванная комната Марты была двадцать на восемнадцать футов, с прелестными нишами для раковин, а также целым отсеком для тяжеленных махровых халатов и египетских полотенец с монограммами. Марта заплатила за эту роскошь mucho dollaros, но не жалела ни об одном потраченном сантиме. Столько нулей за такой бесшумный смыв…
Марта подумала, что сейчас в моде большие ванные; они значительно повышают стоимость квартир. А ее ванная просто огромна. Раковины из настоящего мрамора, позолоченные краны. Зеркала венецианского стекла, а на потолке — французская люстра, которая, вполне возможно, некогда украшала один из залов… Версаля. Андре, дилер, занимавшийся антиквариатом, доставал для Марты вещи — за очень неплохие деньги, зато без лишних вопросов. Он не сообщил ей, где приобрел эту люстру, но показал ее изображение в старинной книге, и знаете, где она висела?
— Скажем только, что Мария Антуанетта тоже была к ней неравнодушна, — сказал он Марте.
И вот теперь эта люстра заняла почетное место в Мартиной ванной. Вся комната была бело-золотая, а из трех окон открывался самый лучший вид на город.
Да, ванная у Марты великолепная, но другой и быть не могло: она проводила здесь массу времени. Она пробежала глазами по графикам температур и овуляции, прикрепленным к венецианскому зеркалу. Красным обозначались ее попытки забеременеть (в последние два года): красная линия, ведущая в никуда.
Еще и поэтому сегодняшний день был таким важным — даже не просто важным, а решающим. Марте понадобился год, чтобы записаться на прием к доктору Фрэнсису Хитцигу, самому востребованному в мире специалисту по бесплодию. И как только ее подруги умудрились выбрать для бэби-шауэра именно сегодняшний вечер?
Может, по предсказаниям астрологов этот день чреват какими-нибудь неприятностями? Марта не особенно верила в такие прогнозы, но как-то раз одна клиентка порекомендовала ей своего астролога. Марта пошла к нему и даже заказала свой подробный гороскоп, чтобы только отвязаться и в то же время укрепить отношения с клиенткой: та унаследовала от покойного мужа империю по производству краски для волос, а посему могла позволить себе квартиру среди звездво всех смыслах этого словосочетания. Гороскоп Марты оказался туфтой, стоившей beaucoup [34]баксов, причем наличными, но, видимо, в силу простого совпадения там обнаружилось несколько любопытных деталей. Оказывается, по знаку зодиака Марта — Козерог, то есть козел. Стоит этому козлу стукнуть копытом, как Марта сразу вознесется на самую вершину. В общем, что-то в этом роде. В гороскопе были также обозначены шесть дней, когда ей нельзя принимать решения, и сегодняшний, 21 декабря, был как раз таким днем. То ли Луна в Сатурне, то ли еще что.
Поистине, этот день оказался самым трудным в календаре Марты: мало того, что сегодня день рождения ееДональда (причем не обычный день рождения, а сорокалетие, юбилей, жизненная веха), так ей еще нужно попасть на прием к главному гинекологическому светилу-Нью-Йорка, к самом у доктору Хитцигу. Марту записали на 17.15, то есть сверх основного расписания (единственный шанс прорваться к доктору, и упускать его было бы безумием). Словом, сегодняшний день — во всех смыслах решающий. От предстоящего маршрута просто захватывало дух: сначала на север, в сторону клиники «Маунт-Синай», [35]потом в южную часть Манхэттена, к Джесси, а потом опять назад, к Юнион-сквер, [36]где Марту ждет столик (забронированный одиннадцать месяцев назад) в самом модном ресторане Нью-Йорка, в «Зеленом омаре».
И почему Джесси настояла на том, чтобы устроить вечеринку на этом ее чердаке? Еще и место такое неудобное — надо пилить через весь Манхэттен. В любой другой вечер Марта предложила бы устроить праздник у себя, в «Ph 43». Во-первых, ее пентхаус — это, слава богу, не чердак Джесси, во-вторых, она живет в удобно расположенной, цивилизованной части города, в-третьих, она могла бы пригласить повара и официантов, чтобы подруги отдохнули как люди, а не бегали как очумелые среди всего этого предрождественского безумия, охватившего город. Да вдобавок сегодня еще обещают «бурю столетия».
Марта стояла обнаженная перед большим, до пола, зеркалом. Вдруг она почувствовала какой-то легкий укол, а скорее даже стук в груди. Она знала, что это не паника. У Марты было одно незначительное сердечное заболевание, характеризовавшееся теми же симптомами, что бывают при волнении, — пролапс митрального клапана. Время от времени в области сердца начиналась какая-то стукотня, ток кислорода то замедлялся, то ускорялся, в связи с чем возникало ощущение, похожее на внезапный испуг.
«Успокойся, — скомандовала она себе. — Теперь зарядит, как часовой механизм…» А ведь день вроде бы начался успешно: сделка прошла гладко, правда, как ни странно, возникли кое-какие непредвиденные расходы… но такое случается. Марта сумела сгладить ситуацию: неужели устраивать скандал из-за пары тысяч, включенных в графу «прочие расходы», когда на кону миллионы? Марта с радостью взяла это на себя — ко всеобщему удовольствию. Покупатели, рисковые супруги-капиталисты, уже сегодня уснут в башне-триплексе, вознесенной высоко над южной частью Центрального парка, в спальне со сводчатым потолком и стрельчатыми окнами, из которых открывается вид «умереть — не встать никогда». Да, в обозримом будущем новые владельцы триплекса будут счастливы, хотя это продлится всего несколько месяцев, — в наше время недвижимость на глазах теряет в цене.
Ч-черт… Теперь Марта готова была убить себя из-за того, что в честь завершения сделки выпила апельсинового сока, — именно сок, будь он трижды проклят, спровоцировал у нее состояние, похожее на панику. Углеводы, сахар, особенно фруктовый сок нарушили ее метаболизм, вредили сердцу. Пребывая в эйфории по поводу событий этого дня, Марта забыла о своей проблеме и выпила свежевыжатого сока. Большая ошибка. Марта вспомнила, что в последний раз, когда она выпила сок и съела отвратительную липкую булочку (на этом настаивал идиот-продавец), ее вынесли из банка на носилках и увезли на машине «скорой помощи». Аллергическая реакция в совокупности с врожденным повышенным уровнем глюкозы вызывала у Марты симптомы паники: влажные ладони, бешеный стук сердца. В такие моменты она могла даже потерять сознание, что однажды и произошло, она рухнула на мраморный пол и сильно ударилась головой.
Марта вдыхала и выдыхала, стараясь замедлить учащенное сердцебиение. Она должна произвести на доктора Хитцига хорошее впечатление, должна, просто обязана… Ее не отпускало чувство, что для нее это последний шанс родить ребенка. А она должна иметь ребенка.
Она не злилась на Клер, наоборот — радовалась, что подруга, по крайней мере, не окончит свои дни в полном одиночестве. Но это она, Марта, полностью экипирована, чтобы подарить этому миру ребенка, а не Клер, чей специфический стиль жизни просто не совместим с подобным предприятием. И вот вам, пожалуйста, — забеременела не Марта, а Клер, причем явно без всяких усилий, в каком-то безумном любовном угаре, о котором им еще предстоит услышать сегодня вечером.
Марта поклялась не судить. «Все мы разные, — напомнила она себе, — и то, что было бы непростительным поведением в моем случае, вполне извинительно для Клер». Она еще не знала подробностей, но могла их вообразить, зная Клер. Впрочем, может быть, и не могла вообразить: Клер была единственным человеком, всегда удивлявшим Марту.
35
Известная клиника на северо-востоке Манхэттена (угол Девяносто девятой улицы и Пятой авеню).