Тут Сергей вздохнул, прервался ненадолго, взял пачку со стола, вопросительно взглянул на Веню: будете? В ответ Венька только покачал головой: нет, мол, пока достаточно. Сергей щёлкнул зажигалкой, закурил.
— Вся беда, Веня, только в том, — выпустив густую струю дыма продолжил он, — что мы не можем изменить реальность. Реальность существует независимо от нас. Если, конечно, мы допускаем, что она в действительности существует. Хотя, по моему, Вениамин, глубочайшему убеждению, никакой объективной, одной для всех реальности просто и быть не может. Это, как бы вам понагляднее объяснить мой взгляд, это только плод тех же самых стереотипов, что живут в нашей голове. Человек сам создаёт некую собственную реальность, причём у каждого она своя. И повлиять на чужую мы не в состоянии по той простой причине, что существует она в чужой голове, не в нашей. К примеру, мы видим женщину, для нас она вполне реальна. Мы думаем что знаем её и понимаем. Мы с ней завтракаем, ужинаем, ездим на курорт, занимаемся любовью... Это и есть для нас реальность, на которую, как нам кажется, мы способны каким-то образом влиять. А она в это время, по вечерам после работы, а иногда и днём встречается с другим таким же Веней! Только успокойтесь, я не о вас конкретно, это просто для примера. Ну хорошо, с таким же Некто. Это вас устраивает?
— Так уже гораздо лучше, — согласился Венька.
— Отлично, — кивнул головой Сергей. — Идём дальше. Итак, она встречается ещё с каким-то Некто, или не с Некто, это совсем не обязательно, может она проводит время с лучшими подругами, пьёт с ними коньяк и самогон, беседует о жизни. О собственной, заметьте, жизни. И там у них уже своя реальность, в которой, обратите внимание, они тоже ошибаются! Что реально, а что нет, судить, увы, не нам!
Он затянулся, посмотрел на ошарашенного обилием вываленной информации Веньку:
— Я вас не очень утомил?
— Да! Интересная теория, — кивнул головой Венька. — Хотя, на мой скромный взгляд и запутанная немного. Впрочем, я ведь не специалист. Продолжайте, пожалуйста. Правда, очень интересно!
— Так что же тогда есть реальность, — продолжил монолог Сергей. — И что мы, вообще, в ней способны изменить? Что? И вот вам мой ответ: по большому счёту ровно ничего! И одновременно всё! Удивительный парадокс, не правда ли? Именно так, и всё и ничего, в зависимости от нас самих. Мы либо принимаем всё как данность и живём здесь и сейчас, либо нам надо отойти в сторонку. И опять же, принять всё как есть и жить дальше своей жизнью. И в этом случае, смею вас уверить, реальность изменится в определённом направлении помимо нас и нашей воли, в зависимости от нашего принятия, либо непринятия сложившихся жизненных коллизий. И мне кажется, в таких, Веня, тяжёлых как ваш со Светланой случаях, только подобные решения и возможны... И ваша задача лишь в том на самом деле и заключается, чтобы сохранить именно этот короткий миг. Сегодня и сейчас. Живите сегодняшним днём, примите всё как есть, будьте счастливы сегодня и тогда вам не придётся менять реальность, она сама начнёт меняться вокруг вас, в полной гармонии с вашей, Веня, жизнью.
Сергей помолчал немного, прошёлся по кабинету, посмотрел на Веньку. — Подумайте над тем, что я сказал. Ну всё, на сегодня, думаю достаточно! А завтра поглядим, как дела пойдут. Хорошо?
— Хорошо, — машинально ответил Веня. — Поглядим.
— И не вступайте, умоляю, в тесные контакты, там у себя, в палате, очень вас прошу! Вы на днях отсюда выйдете, а сколько им здесь оставаться, даже Господу Богу неизвестно! Обещаете?
— Обещаю, — твёрдо ответил Веня. — Да мне, в общем-то, и ни к чему. Тем более, раз вы говорите завтра...
— Завтра, Вениамин, — с лёгкой укоризной произнёс Сергей, — завтра мы только поглядим! А там уже, возможно, хоть что-то и решим. Вы слишком-то, Веня, не спешите! Ничего пока не ясно!
На этой оптимистичной ноте разговор можно было считать законченным. Сергей подошёл к окну, открыл фрамугу.
— А теперь идите ужинать. Я слышал, курица сегодня. Не мешало бы вам немного подкрепиться. И не забудте горло на ночь прополоскать...
Полночи Венька ворочался с боку на бок в тяжёлом забытьи. Заснуть по настоящему ему никак не удавалось. То ли курица неправильно легла, то ли диссонанс когнитивный одолел, а может днём, на неделю вперёд выспался. В ночной тиши, под нежным воздействием таблеток мирно храпели психи, негромко тикали настенные часы, вот уже и первый трамвай прозвенел за больничными воротами, и лишь тогда он наконец забылся в беспокойной тяжкой дрёме.
Глава седьмая
Под утро Вене приснился странный сон. На чистом молодом лугу он неспешно жевал свежую зелёную травку волшебного изумрудного оттенка, в этом чудесном мире он был лошадью. Или, скорее, конём, только не молодым горячим скакуном, нет, увы! Довольно старым, пожившим уже лошаком, из тех, о которых говорят: старый конь глубоко не вспашет, но и борозды не испортит, а ещё (он осознал это особенно остро), что коней на переправе не меняют. Привязанный длинной верёвкой к одинокой березе Веня послушно и мирно пасся, мягкими губами неспешно подрывая горьковато-сладкую полевую зелень. Внимательно выбирая сладкие, сиреневые цветочки кашки и обходя горькие ростки полыни да ядовито-жёлтые, дурманящие обманчиво нежные солнечные кружочки мать-мачехи неспешными шагами он обходил свою территорию по кругу. Ему было спокойно и легко.
Неподалёку, совершенно свободно, без всяких верёвок и берёз, паслась одинокая, молодая, золотисто-гнедая кобылица. Время от времени, лениво помахавая хвостом под жарким солнцем она отгоняла надоедливых мух. В отливе полуденного света спелыми пшеничными колосьями играла на лёгком ветерке её золотая грива, а от кобыльего её, беспокойного молодого лона изливался, казалось, мягкий бронзовато-рыжий свет. Неспешной иноходью, слегка покачивая бёдрами, она медленно приближалась к Вене. "Одинокая! Красивая какая! — мелькнула вдруг у Венички шальная мысль." — И тут же ангелы, откуда они только взялись, нежно пропели в голове: — Красивая какая!!! Веня!!! Одинокая какая!!!
— Ах, ангелы, — с какой-то неясной грустью подумал Веня. — Зачем вы обманываете меня? Так не бывает, ангелы, красивые кобылицы не бывают одиноки! Просто не могут! Это невозможно! Совершенно невозможно!