Драко прекрасно, чёрт бы её побрал, понимал, что Гермиона творила. Он знал это желание перекрыть боль чем угодно — хоть возбуждением, хоть гневом, хоть радостью. Она выбрала первое, и ему стало мучительно неуютно, что она так пользовалась им. Игралась, чтобы потом просто вычеркнуть, потому что больше эти эмоции ей будут не нужны.
Но, блять, какими же мягкими были её губы. И как же сильно он сам нуждался в том, чтобы отвлечься.
Малфой поставил руки на край раковины по обе стороны от неё, а она чуть приподнялась на носочках, чтобы дотягиваться до него. И её ладони, такие тёплые, прямо у него на шее. Вся она была не просто сильным врачом, а маленькой женщиной. И плевать, что им почти по сорок, для Драко они словно семнадцатилетние подростки, целующиеся в чулане Хогвартса.
Вот в таком волшебстве он нуждался. От которого кончики пальцев горели желанием коснуться. От которого кружилась голова безо всяких заклинаний.
— Значит, — начала Грейнджер, едва отстранившись от него на пару сантиметров, чтобы отдышаться, — тебе нравятся умные врачи, которые плачут под дождём о своих пациентах.
Он рассмеялся ей почти в губы.
— Мне нравятся умные нейрохирурги, которые плачут под дождём о своих пациентах.
Она ему нравилась. Просто Драко чувствовал, что Гермиона ускользнёт у него из рук, даже не успев в них оказаться. Потому что она слишком сильно подвержена эмоциям, а он слишком устал, чтобы отказываться от такого банального проявления чего-то, как поцелуй.
Ему не хватало этого.
Любви.
Грейнджер подняла к нему глаза, невинные и такие красивые. Правда, он не ждал увидеть в них слёзы. И улыбка пропала с лица.
— Прости. Мне не стоило этого делать.
— Я понимаю, — он кивнул, ведь действительно понимал. И после её тихого выдоха облегчения Малфой позволил ей убежать и потеряться в многочисленных коридорах больницы.
На сегодня его рабочий день был наконец закончен.
*
Врачи, как никто, знают о ценности сна. Они знают, что бессонница может привести ко многим серьёзным проблемам. Но именно они и не умеют отдыхать. Даже пара часов без кошмаров и вызовов — роскошь.
Драко сорвался с постели в крохотной комнате больницы, когда его вызвали к маленькой девочке в педиатрию с припадком около пяти утра следующего дня. У неё и так была назначена операция на утро, так что Малфой её и провёл, неизвестно благодаря каким силам стоя на ногах.
Гравитация в одиночку явно не справлялась.
Ему требовался хороший кофе, но больничным Малфой уже был сыт по горло. Короткая прогулка до ближайшего кафе, и, уже стоя на кассе, Драко вдруг вспомнил, кто ещё наверняка просиживал часы в палатах, не смея уйти. Почему-то он знал, что Гермиона никуда не уехала, хотя могла.
— Американо и латте с карамелью и двойными сливками, пожалуйста.
Его голова раскалывалась от многих часов работы, к которым он, безусловно, привык. Но мысли об одной только Гермионе умудрялись скрашивать всё его существование.
Драко вернулся в больницу и прошёлся по списку всех, кого оперировала Грейнджер вчера с какой-то сумасшедшей одержимостью. Взгляд зацепился за одно имя. Малфой просто знал, что она там будет, и направился в сторону реанимации, ожидая увидеть Грейнджер возле спящей уже восемь часов беспробудного сна Эллисон Ланкастер.
Она сидела на стуле в углу с картой на коленях и, согнувшись над листом, старательно выписывала что-то на нём. Даже отсюда Драко видел всю усталость, залёгшую синяками у неё под глазами.
Он оставил обе чашки кофе на стойке у медсестры, сделал к палате несколько шагов и, отодвинув стеклянную дверь в сторону, посмотрел на девушку — ту, что была укутана проводами рядом со множеством экранов и показателей. А потом на Грейнджер, которая уже заметила его присутствие.
— Ты просидела тут всю ночь? — голос звучал чуть более обеспокоенно, чем следовало бы. Она кивнула, возвращая внимание Эллисон на кровати. — И как она?
— Без изменений, — печально отозвалась Гермиона с тяжёлым выдохом. Малфой положил руку ей на плечо, поглаживая, чтобы успокоить. Безусловно, он нервничал, но переживания Грейнджер казались более сильными. Прежде чем Драко озвучил свой вопрос, она успела прочитать его мысли.
— У неё тоже никого. Родители погибли, братьев и сестер нет. Она ехала в Сиэтл за новой жизнью, купила здесь дом. А теперь… вот.
— Тоже?
— Автокатастрофа. Пару лет назад.
Драко спрашивал о ком-то из её подопечных, о ком-то, за кем она следила. Но получил другой ответ. Совсем другой, заставивший его содрогнуться. Он опустил взгляд на Гермиону и тогда понял, почему так тяжело ей давался этот день. Это были не только воспоминания, связанные с войной, как у него. Она знала, что такое стоять на месте близких и слушать эти страшные слова:
«Мы сделали всё, что могли».
Знала, каково это — когда крошится сердце.
— Пойдём, — Малфой подхватил её ладонь, утягивая с кресла в сторону двери. — Тебе нужно поспать.
— Драко, нет, — Гермиона даже с места не сдвинулась, почти вырывая его руку. — Я никуда не пойду.
— Если что-то пойдёт не так, мы оба нужны ей в хорошем состоянии, чтобы помочь. Тебе для этого требуется сон, — его строгий голос заставил её задуматься. Искорка здравого смысла мелькнула в её глазах.
— Я просто хочу, чтобы рядом с ней был кто-то… Я бы хотела, чтобы меня ждали.
— Поттер бы весь мир на ноги поднял, чтобы тебя вытащить, и не сомкнул бы глаз.
— Значит, и я не имею права её бросать, — она подняла свой взгляд на Драко, и в нём было так много мольбы, что он почти согласился. Но в итоге Малфой придержал её за локоть, всё-таки утаскивая к выходу против её воли. Всё равно он был сильнее, хотела Грейнджер того или нет.
— Ты её не бросаешь.
Драко вручил ей стакан с кофе, как только они оказались за пределами реанимации, и намеренно сжал её пальцы своими, чтобы она не смела отказываться.
— Уйти, чтобы поспать и набраться сил, — не предательство, Грейнджер. Она — не единственная пациентка, к тому же.
Гермиона выдохнула и отвела взгляд в сторону. Может быть, это был стыд или сожаление, трудно сказать наверняка. Но то, как она кусала губы, говорило ему о многом. Поэтому и руки её Малфой не торопился отпускать.
— Она единственная в таком критическом состоянии. Остальные, — рваный вздох, граничащий с истерикой, — или в порядке, или мертвы.
— Ты заслужила отдых, — настаивал Драко. Она наконец вернула ему своё внимание и улыбнулась.
— Сам-то спал?
Он кивнул.
— Пару часов. Больше не удается.
— А зелья?
Но на это Малфой только покачал головой, поджимая губы. Наверное, это глупо — так убегать от всего. И эта мысль как раз отразилась на её лице, превращая сожаление в злость. Оглянувшись по сторонам, чтобы лишний раз не поднимать такую тему в кругу магглов, Грейнджер грубо схватила его за ткань халата и потянула в ближайший коридор.
— Драко Люциус Малфой, чёрт тебя подери, — замахнувшись, Гермиона ударила его в грудь ладонью. — У тебя был талант в зельях! У тебя были такие возможности дальше это развивать! — Ещё один удар. — Золотые руки! Даже я не могла тебя обойти. А ты наплевал?
Малфой слишком устал, чтобы ругаться с ней. Скажи она ему это ещё сутки назад, он был бы зол, что она не понимает. Да, отказался. Да, ушёл. Но сейчас Драко действительно не находил сил с ней спорить. Он накрыл рукой её тёплые пальцы, аккуратно сжал, но не отстранил.
— Наплевал, — просто согласился он. — А ты плевать хотела, что у тебя было любое место в мире магии, и сбежала к магглам.
— Да не было у меня никакого места. Думаешь, подруга знаменитого Гарри Поттера была нужна кому-то? — она рассмеялась горько и язвительно, откидывая голову назад на пару секунд. — Смешно. Уж кто-кто, а ты должен понимать, что это так не работало. Всё своими силами, Малфой. Плевать всем было на ордена.