— Поттер получил место главного аврора, даже школу не закончив, — возразил Драко.
— Именно, Гарри получил. Мы с Роном шли сами до всего, и никакое «Мы помогли выиграть войну» для нас не работало, — конец фразы она буквально выплюнула ему же в лицо, дёрнула руку и сделала несколько шагов ему за спину. — А у тебя были такие таланты.
— Не тебе судить, какие таланты у меня были в школе, Грейнджер, — теперь уже в нём начинала играть та самая злость. Вся усталость, всё напряжение вылезали наружу, а Гермиона буквально его провоцировала. — Не ты ли сказала, что спасение жизней — это невероятно?
— Я даже не думала, что ты отказался от всей магии, — она всплеснула руками, повернувшись к нему. Обвиняющим тоном она высказывала свои претензии. Как будто он был виноват во всём. — Я думала, ты практикуешь беспалочковую. Я думала, ты занимаешься зельями. Сколько пользы ты мог бы принести! А ты просто убежал.
— Я приношу чёртову пользу каждый сраный день! — Драко закричал, ударяя кулаком по стене рядом с собой. Гермиона выкрикнула следом, даже не дослушивая:
— Ты делаешь недостаточно!
И только его злость начала закипать в крови настолько, что он смог бы вдавить Гермиону в стену и заставить замолчать, всё испарилось. Драко смотрел на неё, хлопая глазами, пока в ней ещё таился гнев. Но не на него… Она говорила не о нём.
Грейнджер говорила о себе.
— Кто тебе это сказал? — уже ровным тоном спросил Малфой. Настолько тихо, что наверняка она могла и не услышать.
Удивлённая внезапным спокойствием, она впала в ступор на несколько секунд.
— Что?
— Кто сказал тебе, что ты делаешь недостаточно? — громче, отбивая каждое слово, повторил Драко. Гермиона всё ещё не понимала. Или делала вид. Малфой не знал. Она стояла посреди коридора, растерянно открывая и закрывая рот, но так и не находя слов, чтобы что-то сказать. — Поттер? Уизли? — продолжил давить он. — Сколько лет назад это было?
— Много.
Это было сказано холодно, отстранённо, и Малфой почувствовал себя за бортом её корабля. Она прочертила между ними линию чёрным ярким маркером, и теперь он будто и не имел права её нарушать.
Но Драко не был бы самим собой, если бы не перешагнул через неё, наплевав на все рамки. Он схватил Гермиону за руку и дёрнул на себя так, что она пошатнулась и практически упала ему на грудь. И теперь он мог смотреть на неё сверху вниз своим угрожающим взглядом. А она чувствовала себя беспомощной.
— Ты, Грейнджер, спасаешь жизни. Да, ты не стала министром магии. Ты не управляешь страной, не учишь детей, не бегаешь по заданиям, как аврор. Ты — врач. И не имеет никакого, блять, значения, что ты врач в маггловской больнице. Докторов много не бывает. Никогда. Нигде.
Она резко выдохнула и уже хотела отвернуться, но Малфой удержал её подбородок двумя пальцами, заставляя смотреть на себя. И уже мягче, со слабой улыбкой добавил, переходя на шепот:
— Поверить не могу, что ты осталась такой же сентиментальной маленькой девочкой, которую так легко обидеть.
— Я не сентиментальная, и меня не легко обидеть, — обиженно возразила Грейнджер, и Драко улыбнулся, чуть наклоняясь к ней.
— Да ну?
Тепло её дыхания ощущалось на его губах, и карие глаза осматривали его лицо так внимательно, то ли с испугом, то ли с ожиданием. Он не знал наверняка. Да и это было совершенно неважно.
Гермиона сама едва приподнялась на носочках, прикрыла глаза, и кончик её носа коснулся его.
— Да.
— Не верю, — резко бросил Малфой, прежде чем накрыть её губы своими.
И вот теперь это было по-настоящему.
Теперь в этом было хотя бы что-то реальное, а не только голые эмоции, окутывающие руками боль.
Она обвила его шею и притянула к себе. На мгновение Малфою показалось, что он почувствовал мокрые дорожки слёз, когда провёл большим пальцем по её щеке. Грейнджер всё ещё оставалась такой Грейнджер…
Драко толкнул её к стене, вскрик был подавлен новым поцелуем. Он не сразу нашёл ручку двери комнаты слева от них, ушло несколько долгих секунд, чтобы втолкнуть Гермиону внутрь и прожить без её дыхания мгновения.
Она прижалась к нему сразу же, запирая за собой двери, её тихий выдох он услышал словно со стороны. Она казалась такой податливой, такой открытой для него тогда, как если бы он мог сделать всё, что ему только вздумается.
И Грейнджер стала той, кто зашёл дальше, дёрнув его халат вниз по плечам, даже когда Малфой попытался сказать ей что-то неодобрительное в ответ. Ему стало всё равно в ту же секунду, как она провела по его груди, царапая ногтями через рубашку кожу. По телу Малфоя прошёл удар тока, который отключил разум окончательно.
Его руки обвились вокруг её талии и вжали в собственное тело, уничтожая любые миллиметры пространства, которые ещё только существовали между ними. Он соскользнул губами к её шее, чуть выше, оставил поцелуй на крохотном месте за её ушком, что заставило её содрогнуться в его объятиях.
Стон, который она издала при этом, был едва ли чем-то соизмеримым реальности, он просто выносил всё к черту, и становилось плевать на больницу, на обстоятельства, на кого-то, кто мог их услышать, вообще на всё.
Малфой не остановился, покрывая поцелуями каждый миллиметр открытой кожи, белоснежный халат соскользнул с неё, оставаясь лежать бесполезной тканью на полу. Её пальцы оказались в его волосах, то ли оттягивая от себя всякий раз, как Драко достигал какой-то особенно чувствительной точки на её шее, то ли, наоборот, привлекая ближе.
Он не мог остановиться, оторваться от неё. Ловил родинки губами, чувствовал, как нервно бьется пульс на шее, и заглушал абсолютно каждый стон. Гермиона выгибалась слишком идеально на его прикосновения. Ему, блять, было больно думать, что она делала это на эмоциях, потому что нуждалась в разрядке.
Драко нуждался в реальности происходящего, но при этом у него не было ни единого шанса сказать ей «нет», когда она потянулась, чтобы снять с него форму. Не ей. Не сейчас.
Он замер, смотря в её сияющие блеском глаза, и улыбнулся уголком губ. Теперь уже Грейнджер прильнула к его шее. Она языком очертила те же места, что он обрисовал на её коже, и, задержавшись на ключицах, прикусила кожу. Драко дёрнулся, но не отстранился. Она оставит там крохотный след, который ему не составит труда скрыть, но, кажется, он не будет даже пытаться.
Непроизвольно Драко обхватил её бёдра и дёрнул ещё раз на себя, останавливая Грейнджер на полустоне от собственных поступков, её голос слегка хрипел, и было в этом что-то чертовски соблазнительное.
Затуманенный взгляд и воздух, который нагревался с каждым их выдохом.
— Останови меня. Пожалуйста, — попросила Гермиона, всё-таки цепляя и задирая край его рубашки. Она обводила пальцами каждый шрам на его торсе так, будто знала их всё наизусть, выучила уже давно.
— И не подумаю, — Малфой схватил её за подбородок и вернул обратно к себе, чтобы снова ощутить этот вспыхивающий на языке вкус её губ, возможно, её помады, наплевать.
Он знал, о чём Грейнджер просила, но ему было всё равно. Даже если он пожалеет через полчаса, даже если не сможет больше смотреть ей в глаза, Малфой чертовски сильно в ней нуждался. И оттягивая края её формы, он не встречал никакого сопротивления, чтобы остановиться.
Она не смотрела на его шрамы, она покрывала их поцелуями, вырывая хриплое рычание из его горла. Одно лишь ощущение её губ на теле могло легко свести Драко с ума, и он не был бы против.