— Аспен. Ты останешься здесь, когда закончится срок призыва? Уверена, если ты подашь заявку, тебя с радостью возьмут на постоянную службу в охрану.
Теперь, став Двойкой, я твердо знал, что хочу и дальше быть солдатом... но во дворце?
— Вряд ли. У меня в Каролине осталась семья, так что я, наверное, попытаюсь устроиться на службу где-нибудь в тех краях, если получится.
— Очень жаль, — прошептала Люси.
— Не расстраивайся раньше времени. Мне еще четыре года служить.
Люси слабо улыбнулась:
— А, ну да.
Но я видел, что она все равно переживает. Мне вспомнились ее недавние слова о том, что люди, которые ей дороги, всегда покидают ее. При мысли о том, что каким-то образом я стал ей небезразличен, я испытал смешанные чувства. Она тоже важна для меня, как и Энн с Мэри. Но я связан с ними исключительно через Америку. Когда же они успели ко мне привязаться?
— У тебя большая семья? — спросила Люси.
Я кивнул:
— Три брата — Рид, Бекен и Джемми — и три сестры — Камбер и Селия, они близняшки, и малышка Айви. И еще мама.
Мэри принялась запаковывать корзину:
— А отец?
— Он умер несколько лет назад.
Наконец-то я был в состоянии произнести эти слова без ощущения, что сейчас разорвется сердце.
Раньше мне было больно об этом говорить, потому что я все еще нуждался в нем. Как и мы все. Впрочем, мне еще повезло. У некоторых в нижних кастах отцы просто исчезали, предоставив оставшимся справляться самостоятельно или пойти ко дну.
А наш отец делал для нас все, что было в его силах, до самого конца. Нам, Шестеркам, в любом случае приходилось туго, но, пока он был жив, мы худо-бедно держались на плаву и сохраняли хоть какое-то достоинство. Он оставался для меня примером.
Жалованье во дворце было больше, но, если я хотел стать своей семье настоящей опорой, лучше жить поближе.
— Сочувствую, — негромко произнесла Люси. — Моя мама тоже умерла несколько лет назад.
Оказывается, Люси потеряла самого важного человека в жизни. Теперь, когда я взглянул на нее другими глазами, мне многое стало понятно.
— И все навсегда изменилось, верно?
Она кивнула, разглядывая узор на ковре:
— Но все равно нужно искать в жизни что-то хорошее.
Люси подняла голову, и ее лицо озарила слабая надежда. Я смотрел на нее во все глаза:
— Как странно, что ты это сказала.
Она взглянула на Мэри, потом на меня:
— Почему?
— Просто странно, — пожал я плечами, сунул в рот последний кусок коврижки и стряхнул с пальцев крошки. — Спасибо, девушки, за угощение, но вам пора уходить. Разгуливать по дворцу по ночам не слишком безопасно.
— Ладно, — согласилась Мэри. — Все равно нам нужно приниматься за изучение рукопашного боя.
— Попробуйте наброситься на Энн, — посоветовал я ей. — Никогда нельзя недооценивать элемент неожиданности.
Она снова рассмеялась:
— Мы учтем, офицер Леджер. Доброй ночи.
Они развернулись и пошли по коридору.
— Стойте! — окликнул я, и обе как по команде остановились. Я кивнул в сторону секретной дверцы в стене. — Мне будет спокойнее, если вы пройдете потайным ходом.
Девушки улыбнулись:
— Конечно.
Они помахали мне и направились дальше, но, когда уже дошли до стены и Мэри нажала на потайную пружину, Люси что-то прошептала ей. Мэри кивнула и поспешила по лестнице вниз, а Люси вернулась ко мне.
Она снова ломала пальцы, как делала всегда, когда нервничала.
— Я... я не большая мастерица говорить красивые слова, — призналась она, покачиваясь вперед-назад на каблуках. — Но я хотела сказать тебе спасибо за то, что ты так добр к нам.
Я покачал головой:
— Тут не за что благодарить.
— Нет, есть за что. — В ее взгляде была настойчивость, какой я никогда прежде у нее не видел. — Сколько бы прачки и кухарки ни твердили, что нам, горничным, хорошо живется, это далеко не всегда так, если к тебе плохо относятся. Леди Америка отнеслась к нам по-человечески, хотя никто из нас такого не ожидал. И ты тоже по-человечески к нам относишься. Вы оба добры и не прилагаете к этому никаких усилий. — Она улыбнулась. — Я просто подумала, ты должен знать, что это очень важно для нас. Может, для Энн больше, чем для кого бы то ни было, хотя она никогда в жизни в этом не признается.
Я не знал, что ответить. Единственное, что мне в конце концов все-таки удалось из себя выдавить, было «спасибо».
Люси кивнула и, смутившись, направилась к потайному ходу.
— Мисс Люси, доброй ночи.
Она обернулась с таким видом, будто я преподнес ей самый драгоценный подарок в мире.