— Остановите его, — сказала она.
Своим мысленным взглядом Доктор видел картину. Темная ночь, холодно, сыро. Он шел по переулку, по обеим сторонам которого были изгороди, и дождь тек тонкой струйкой по его щеке.
Он поежился. Он был зол… Нет, не зол. Ему было больно. Он был озадачен. Она сказала «нет». Нет на что? Кем она была? В его руках — коробочка, легкая, бархатистая. И внутри нее, да, он представлял, что. Серебряное кольцо, чистый алмаз. Все, что он мог предложить. И она сказала «нет». Сказала, что ей нужно уехать из Дерри, и хотела поехать в Сидней. Или в Сан-Диего. Или куда-то еще, но не близко к нему. Что он ей сделал не так? Почему он не видел, что это настанет? Как было возможно любить кого-то так сильно, что, каждый раз, как она входила в комнату, каждый раз, как она говорила, улыбалась, смеялась, его сердце прыгало? Что одного знания того, что она на кухне, в ванной, в коридоре было достаточно, чтобы вызвать те чудесные, удивительные, замечательные мысли, проносившиеся в нем? Но когда дело дошло до всего этого, когда он сказал «Я тебя люблю», она сказала, что хочет уехать. Не «Я тоже люблю тебя, но…». Не «Спасибо тебе, но мне жаль». А просто «О Боже, это просто невероятно! Нет, я уезжаю из Ирландии как можно скорее. Я не хочу быть ни к чему здесь привязана!».
И как будто кто-то выдрал из него все, что было важно, и прошелся по нему.
Ты не первый, кто влюбился и кого отвергли, разумно сказал он сам себе.
Но он не хотел быть разумным. Что вообще было разумного в том, чтобы быть влюбленным? Что разумного в том, чтобы делать кому-то предложение только для того, чтобы быть раздавленным?
И вот он был потерян и одинок. Все сказали, что она не была заинтересована. Каждый пытался сказать, что он терял свое время. Но когда ты влюблен, ты хватаешься за что угодно, ты веришь, что однажды ты проснешься, и тебе скажут: «Знаешь что, я неправ, прав ты, ты человек для меня».
Но этого не случилось.
Этого не случилось никогда.
Вместо этого он увидел молнию, разорвавшую пополам ночное небо, когда он ковылял вдоль дороги, а его слезы смешивались с дождем, и думал, что все, чего он сейчас хотел, это быть дома.
Дома.
Десять минут пешком, максимум.
Опять молния. Синяя, белая и фиолетовая…
Фиолетовая?
Она ударила в землю перед ним, сбив его назад.
Он помнил, что видел, как коробочка с кольцом исчезла во внезапном пожаре, в прямом и в переносном смысле подводя черту под этой частью его жизни.
Он чувствовал себя так, словно и сам был в огне. Все, что он видел — это фиолетовый свет, окружающий его, уничтожающий изгороди, уничтожающий дорогу, темноту, дождь.
А потом — голос. Всюду вокруг. В своей голове. Идущий с неба и из его сердца в одно и то же время.
— Твое время пришло. Каллум Фитцоу больше не уместен. Теперь у тебя более великое дело.
Голос остался с ним надолго после того, как фиолетовый огонь угас, на дни и недели, когда он отдал себя новой цели.
На следующее утро он дотронулся клавиатуры на банкомате, и он выбросил двести фунтов. Этим же утром еще восемь банкоматов. И еще — в разных городах. Затем он завел счет. Он управлял онлайн-банкингом непрослеживаемыми маневрами, потому что он ввел в компьютеры показатели, которые стерли все следы его действий.
За недели он был мультимиллионером. У него были накопления по всему миру. Он владел компаниями, которые он закрывал или объединял, и в течение месяца благодаря манипулирующему влиянию голоса в его голове, который говорил ему, как это делать, возник МорганТек.
Потом он собрал компьютерную систему, которая изменила бы его судьбу. Каким-то образом голос направлял его, когда он строил Мадам Дельфи, он чувствовал, как голос в его голове преобразовывается в аппаратуру, как-то создавая искусственную жизнь в неслыханном до этого масштабе.
— Ты нужен мне, — успокоил голос. — Сейчас и навсегда. Мне нужен человеческий интерфейс, связь с миром плоти и крови. Воплощение в реальности.
И был создан Дара Морган.
Он помнил, что он был из богатой семьи банкиров и инвесторов. Его родители умерли в крушении частного самолета, и МорганТек перешел к нему, когда ему было только 21.
Дара Морган помнил и другие ложные воспоминания, события, людей, квалификации и вечеринки. Ничто из этого не было настоящим, но каждый раз, когда он представлял часть вымышленной истории, она становилась правдивой. Голос ему показал, как обществом, которое полагалось на компьютеры из-за информации, которое больше не использовало бумагу и чернила, чтобы делать записи, можно было легко манипулировать в принятии истории, лжи, выдумок, о которых ты с помощью клавиатуры говорил, что это правда.