— Почему? — спросил Уилф.
— О, дорогой, милый, — подмигнула ему Нетти. — Ты делаешь меня счастливой, но я не дурочка. Было бы хорошо остаться с тобой, пока я в здравом уме. Но если… когда я ускользну снова, вы двое не приспособлены справиться со мной. Напряжение, давление — это не справедливо по отношению к вам. К любому из вас.
Она собрала разорванные брошюры.
— Хотя, если это вас обоих устраивает, я бы не отказалась, если бы вы меня подбросили к нескольким из них, посмотреть, найдем ли мы тот, который понравится нам всем.
Сильвия коснулась руки Нетти.
— Это громадное решение, — сказала она. — Ты уверена? Потому что я говорю то, что сказала, не только чтобы быть милой. Я думаю, что тебе следует быть здесь, быть частью семьи.
Нетти посмотрела на Доктора.
— Что думаешь, Доктор?
Доктор посмотрел на Сильвию, затем на Донну, потом на Уилфа. Потом снова на Нетти.
— Я думаю, Генриетта Гудхарт, что вы мудрая, разумная, сильная дама, которая знает, чего хочет лучше, чем мы все понимали, и сделает так, как правильно.
Он стащил чайные кружки из рук Донны.
— И я не семья, я честно хочу вежливо удалиться от этой беседы, так что я пойду поставлю чайник.
Он быстро зашел обратно в дом, вымыл кружки и наполнил чайник, смотря из окна кухни на группу в саду, и улыбнулся себе.
— Трусишка, — сказал тихий голос в дверях.
— Это жизнь твоих мамы и дедушки, Донна, — сказал он. — Ко мне ничего не имеет отношения. Семьи. Это настолько не мое.
Донна присоединилась к нему возле раковины, посмотрев из окна.
— Она кажется сейчас… такой уверенной в себе. Такой…
— Нормальной?
— Ну, я могла бы не использовать именно это слово, но да.
— Это не продлится долго.
Донна не посмотрела на него.
— Почему? Может быть, хранение всей этой энергии Мандрагоры очистило ее нейронную… всякую всячину, все уладило.
— Это Альцгеймер как минимум на второй стадии, Донна. Это распад, — ответил он тихо. — Лучше не становится, становится главным образом хуже. Боюсь, чудесного лекарства нет, никакого волшебного решения для Нетти. Ее разум немного похож на лобовое стекло. В некотором отношении Спираль Мандрагоры была автомойкой, на время очистившей его. Но в скором времени вся грязь, насекомые, пыль и царапины вернутся. Мне жаль.
— Это так неправильно.
— Да, неправильно. Но жизнь никогда не бывает такой удобной, как нам хотелось бы. Во вселенной есть миллион болезней, хворей и заболеваний. Если бы я верил, что что-то такое же злобное, как Мандрагора, могло бы стереть хотя бы одну из них, я бы отпустил ее. Я позволил бы остаться и делать что-то хорошее. Но для такого никогда нет каких-то чудесных лекарств. Жизнь не такая. Но это не должно останавливать людей, потому что однажды они найдут ответ.
— И это значило бы, что ты ошибаешься.
Доктор засмеялся.
— Да. Это иногда случается. И иногда мне нравится это. Я бы хотел найти способ помочь ей, но я не могу.
— А что насчет дедушки?
— Он взрослый человек. Он принял рациональное взрослое решение заботиться о ней до тех пор, пока может. Это делает Уилфреда Мотта Очень Хорошим человеком в моем списке.
— И в моем.
— Может, нам нужно остаться ненадолго, помочь Нетти где-то обосноваться. Ты могла бы как следует провести время с семьей, со своей мамой.
Донна покачала головой.
— У нас сейчас все в порядке. Но на следующей неделе мы будем под пятой друг у друга, будем бороться, кричать и иронизировать.
Через окно они смотрели, как в саду Сильвия и Нетти пролистывают брошюры.
— Где же чай, а? — сказал Уилф за спинами Доктора и Донны.
— Дедушка, — вдруг сказала Донна. — Может быть, мне следует поставить тебя с мамой на первое место. Может, я должна остаться рядом, выручить тебя с Нетти.
Она посмотрела на Доктора.
— Бог знает, я скучаю по тебе и… всему этому… — она указала на небо. — Но, может быть, пора немного повзрослеть.
Уилф обнял Донну.
— Дорогая, что делает тебя счастливой?
Не моргнув глазом, Донна посмотрела на Доктора.
— И ты думаешь, я был бы счастлив, зная, что я ответственен за то, что ты все это бросила? Думаешь, Нетти была бы?
— Но ты и мама, я нужна вам…
— Может быть, но мы уже некоторое время нормально справляемся. Лучше я буду знать, что ты там, с Доктором, делаешь для других планет и народов то, что ты сделала на днях для Земли.
— А Нетти?
Уилф грустно улыбнулся.
— Она больна, в конце концов, она умрет. И я тоже. И твоя мама И никто из нас никогда не увидит и не сделает тех чудесных и волнующих вещей, которые сделала ты. Болезнь Нетти может забрать ее через пять лет или на следующий четверг. Она может и пройтись перед домом 18 до ботанических садов Кью. Я не позволю ее болезни или нашей грусти о том, что тебя нет рядом, перестать жить той жизнью, которую ты выбрала. Там. С ним.