Я услышал мяуканье. Люсиль свернулась внизу моего матраца. С тех пор как она потеряла свою постель из-за Харлон Джеймса IV, она взялась за мою. Мой отец бросился обратно из Чарльстона в ночь смерча, и он нашел собаку тети Пру на следующий день, съежившись в углу, во дворе детского сада. После того как Харлон Джеймс прибыл в наш дом, он не сильно отличался от Сестёр. Он вел себя как дома в постели Люсиль. Ел курицу Люсиль с ее фарфоровой тарелки. Даже царапал кошачье место Люсиль.
— О, да ладно, Люсиль, ты прожила с ними дольше чем я, — но это не имело значения, как только Сестры стали жить с нами — Люсиль стала жить со мной.
Лена быстро поцеловала меня в щеку и перегнулась через кровать, чтобы порыться в своей сумке, откуда выскользнула старая копия "Великих надежд" — я сразу узнал ее
— Что это?
Лена подняла ее, избегая смотреть мне в глаза, — " Это называется книга." Она знала, о чем на самом деле я ее спрашивал.
— Это ее ты нашла в коробке Сарафины? — я уже знал что это было так
— Итан, это просто книга, я читаю многие из них
— Не просто книга, Ли, что происходит?
Лена поколебалась, затем пролистала рваные страницы. Когда она нашла страницу с загнутыми уголками, она начала читать: «И я могу смотреть на нее без сострадания, видя ее наказания, в руинах, которых она была, в глубокой непригодности для этой Земли, на которой она была помещена …." Лена смотрела в книгу, как если бы ответы внутри, только она могла видеть. "Этот отрывок был подчеркнут."
Я знаю, Лене было любопытно узнать о ее матери не-Сарафине, но женщина которую мы видели в видении, та, которая держала Лену на руках. Может Лена верила в то что книга, или металлическая коробка ее матери держали в себе ответы. Но какая разница что было подчеркнуто в старой копии книги Дикенса.
Ничего в той коробке не говорило о крови на руках Сарафины.
Я достал и схватил книжку: "Дай мне " Перед тем как Лена смогла сказать хоть слово, моя спальня померкла-
Начал лить дождь, как если бы небо пыталось подстроится к слезам Сарафины. К тому времени как она достигла дома Ида, она промокла насквозь
Она поднялась на белую шпалеру под окном Джона и сомневалась. Она достала очки, которые украла в Winn Dixie, из кармана и одела их перед тем как постучаться слегка по стеклу.
Слишком много вопросов замешались в ее голове. Что она собирается рассказать Джону? Как она могла ему объяснить, что она все еще тот же человек? Будет ли светлый маг все еще любить ее теперь, когда она стала … этим?
"Изабель?" Джон был в полусне, его темные глаза смотрели на нее. "Что ты там делаешь?" Он схватил ее за руку, прежде чем она успела ответить, и потянул ее внутрь.
— Я… мне надо было увидеть тебя
Джон потянулся к лампе на столе.
Сарафина схватила его за руку. "Не надо. Оставь ее выключенной. Ты разбудишь родителей".
Он посмотрел на нее ближе, его глаза адаптировались к темноте. "Что-то случилось? Ты пострадала? "
Она была за пределами боли, за пределами надежды, и не было никакого способа подготовить Джона к тому, что она собиралась сказать ему. Он знал о ее семье и проклятие. Но Сарафина никогда не говорила Джону настоящую дату ее дня рождения. Она подделала дату, которая была еще через несколько месяцев, так что он бы не стал беспокоиться. Он не знал, что сегодня была ее Шестнадцатая Луна — ночь, которую она боялась так долго, сколько себя помнила.
— Я не хочу говорить тебе. — Голос Сарафины запнулся, когда она попыталась подавить слезы.
Джон потянул ее к себе на руки, положив подбородок ей на голову.
— Ты такая холодная. — Он потер своими руками по ее рукам. — Я люблю тебя, ты можешь рассказать мне все что угодно.
— Не это, — прошептала она, — Все разрушено
Сарафина думала обо всех их планах. Переход в колледж вместе, Джон в следующем году и Сарафина через год. Джон собирался учиться на инженера, и она планировала специализацию в литературе. Она всегда хотела быть писателем. После того как они закончили бы образование, они поженились бы.
Теперь не было смысла думать об этом, ничему из этого не суждено было исполниться
Джон сжал ее крепче, "Изабель, ты пугаешь меня. Ничего не может разрушить то что есть у нас"
Сарафина оттолкнула его и сняла очки, демонстрируя золотые глаза темного Мага: "Ты в этом уверен?"
Секунду Джон пялился, "Что произошло, я не понимаю?"
Она потрясла головой, слезы прожигали кожу на ее ледяных щеках. "Это был мой день рождения. Я никогда не говорила тебе, потому что была уверена, что стану светлой. И не хотела чтобы ты беспокоился, но в полночь…"
Сарафина не могла закончить. Он знал, что она собиралась сказать, он видел это в ее глазах
— Это наверняка ошибка, — она обращалась как к Джону так и к себе, — я все еще тот же человек. Говорят, что будешь чувствовать себя по другому, когда тебя выберет Тьма: ты забудешь о людях, которые тебе дороги, но я не забыла, и никогда не забуду
— Я думаю, что это происходит постепенно …., — голос Джона затих.
— Я могу бороться с этим! Я не хочу быть темной, клянусь.
Это было слишком много: ее мать отвернулась от нее, ее сестра зовущая ее, потерять Джона.
Сарафина не могла вынести больше горя. Она сломалась, осела всем телом на пол.
Джон опустился на колени рядом с ней, заключая ее в свои объятия. "Ты не Темная. Мне все равно, какого цвета твои глаза".
— Никто не верит в это. Моя мать даже не пустила меня в дом, — Сарафина задохнулась
Джон поднял ее. "Тогда мы уедем сегодня вечером." Он схватил рюкзак и начал запихивать в нее одежду.
— Куда мы поедем?
“Я не знаю. Мы найдем куда. ” Джон застегнул сумку и взял ее лицо в свои руки, смотря в золотые глаза.
“Это не имеет значения. Пока мы вместе.”
~~*~~***~~*~~
Мы снова оказались в моей спальне, в яркий полдень. Видение исчезло, унося девушку, у которой не было ничего общего с Сарафиной. Книга упала на пол
Лицо Лены было в слезах, и на секунду, она выглядела в точности как девушка в видении.
— Джон Ид, был моим отцом
— Ты уверена?
Она кивнула, вытирая лицо руками.
— Я никогда не видела его фотографию, но бабушка сказал мне его имя. Он казался таким реальным, будто был еще жив. И они действительно выглядели влюбленными.
Она протянула руку, чтобы поднять книгу, где она упала, открытая обложкой кверху, заломы на ее корешке доказывали как много раз она была прочитана.
— Не трогай ее, Ли
Лена подняла ее, "Итан, я читала ее, и так не случалось ни разу. Я думаю, что сейчас это произошло потому, что мы дотронулись до нее одновременно."
Она открыла книгу снова и я мог видеть темные линии, где кто-то подчеркнул предложения и обвел фразы. Лена заметила, как я пытался читать через плечо.
— Вся книга так, размечена как карта. Хотела бы я знать куда она приведет
— Ты знаешь куда она ведет. — мы оба знали — к Абрахаму и темному огню, к Великому Рубежу тьме и к смерти
Лена не отрывала глаз от книги.
— Эта строчка — моя любимая: " Я изогнута и сломана, надеюсь, в лучшую форму.
Мы оба были изогнуты и сломаны Сарафиной.
Стала ли результатом этого лучшая форма? Стал ли я лучше после всего этого? Стала ли Лена?
Я думал о тете Пру, лежащей на больничной койке, о Мэриэн, перебирающей коробки сожженных книг, обугленные документы и размытые фотографии. Работа ее жизни разрушена.
Что если людей, которых мы любим, будут сгибать, пока не сломают и не оставят без формы вообще?
Я должен найти Джона Брида, прежде чем все будут настолько сломлены чтобы их можно было собрать обратно.