— Нет, — сказала она одними губами. — Не смей! — но внимание Доктора было вновь на Даре Моргане.
— По всему миру, Дара Морган, миллиарды людей падут жертвами этого инопланетного сознания, которому ты дал доступ к миру. И это произойдет сегодня.
— Я знаю, — сказал Дара Морган. — Насколько же это прекрасно?
— Ну, прекрасно с точки зрения того, что твой М-ТЕК — чертовски замечательная технология, усиленная инопланетным ноу-хау и довольно великолепно выданная людям, которые, как я представляю, не догадываются, что она сегодня с ними сделает.
— Они без понятия.
— На твоих руках много крови, Дара Морган. Если бы я был полицейским, я бы тебя арестовал, но, как объяснит сейчас Люкас, это невозможно.
— Дара Морган получил известность восемь лет назад, сделав свои первые заявления о МорганТеке в специальном выпуске новостей, который вышел в прямой эфир 31 декабря 1999 года.
— Точно в конец тысячелетия.
— До этого нет никакого следа этого человека. МорганТек был зарегистрирован как частная акционерная компания с ограниченной ответственностью в 17:29, в тот же день.
— И кем ты был, прежде чем Мандрагора завладела тобой? Перед тем, как ты себя переосмыслил, как человека и стал анаграммой «Дара Морган»?
— О, теперь я понял, — крикнул Уилф. — Очень умно.
— Да, спасибо, дедушка, — шикнула Донна, — но дай Доктору сосредоточиться.
Но, прежде чем кто-то мог остановить его, Доктор положил руки на обе стороны головы Дары Моргана, прижав пальцы к его вискам, и прошептал: «Открой закрытые двери и выпусти себя».
Собравшиеся прислужники шагнули к Доктору, и Мадам Дельфи механически пропульсировала:
— Остановите его, — сказала она.
Своим мысленным взглядом Доктор видел картину. Темная ночь, холодно, сыро. Он шел по переулку, по обеим сторонам которого были изгороди, и дождь тек тонкой струйкой по его щеке.
Он поежился. Он был зол… Нет, не зол. Ему было больно. Он был озадачен. Она сказала «нет». Нет на что? Кем она была? В его руках — коробочка, легкая, бархатистая. И внутри нее, да, он представлял, что. Серебряное кольцо, чистый алмаз. Все, что он мог предложить. И она сказала «нет». Сказала, что ей нужно уехать из Дерри, и хотела поехать в Сидней. Или в Сан-Диего. Или куда-то еще, но не близко к нему. Что он ей сделал не так? Почему он не видел, что это настанет? Как было возможно любить кого-то так сильно, что, каждый раз, как она входила в комнату, каждый раз, как она говорила, улыбалась, смеялась, его сердце прыгало? Что одного знания того, что она на кухне, в ванной, в коридоре было достаточно, чтобы вызвать те чудесные, удивительные, замечательные мысли, проносившиеся в нем? Но когда дело дошло до всего этого, когда он сказал «Я тебя люблю», она сказала, что хочет уехать. Не «Я тоже люблю тебя, но…». Не «Спасибо тебе, но мне жаль». А просто «О Боже, это просто невероятно! Нет, я уезжаю из Ирландии как можно скорее. Я не хочу быть ни к чему здесь привязана!».
И как будто кто-то выдрал из него все, что было важно, и прошелся по нему.
Ты не первый, кто влюбился и кого отвергли, разумно сказал он сам себе.
Но он не хотел быть разумным. Что вообще было разумного в том, чтобы быть влюбленным? Что разумного в том, чтобы делать кому-то предложение только для того, чтобы быть раздавленным?
И вот он был потерян и одинок. Все сказали, что она не была заинтересована. Каждый пытался сказать, что он терял свое время. Но когда ты влюблен, ты хватаешься за что угодно, ты веришь, что однажды ты проснешься, и тебе скажут: «Знаешь что, я неправ, прав ты, ты человек для меня».
Но этого не случилось.
Этого не случилось никогда.
Вместо этого он увидел молнию, разорвавшую пополам ночное небо, когда он ковылял вдоль дороги, а его слезы смешивались с дождем, и думал, что все, чего он сейчас хотел, это быть дома.
Дома.
Десять минут пешком, максимум.
Опять молния. Синяя, белая и фиолетовая…
Фиолетовая?
Она ударила в землю перед ним, сбив его назад.
Он помнил, что видел, как коробочка с кольцом исчезла во внезапном пожаре, в прямом и в переносном смысле подводя черту под этой частью его жизни.
Он чувствовал себя так, словно и сам был в огне. Все, что он видел — это фиолетовый свет, окружающий его, уничтожающий изгороди, уничтожающий дорогу, темноту, дождь.